Дамы без камелий: письма публичных женщин Н.А. Добролюбову и Н.Г. Чернышевскому. Группа авторовЧитать онлайн книгу.
отчеты врачей 1870-х годов описывают множество путей, приводивших девушек и женщин к необходимости оказывать сексуальные услуги. Все, что известно о жизни Терезы в 1856–1857 гг., до того, как Добролюбов помог ей выбраться из «бардака» (так в его дневнике и в просторечии того времени именовались бордели или квартиры, на которых жили и торговали собой женщины), сводится к нескольким пространным записям Добролюбова в дневнике 1857 года. В них он описывал черты характера Грюнвальд, ее внешность, особенности быта и свои к ней визиты. Публичная женщина предлагала свои услуги на частной квартире в доме купца Никитина (судя по всему, это здание, хотя и перестроенное в 1882 г., сохранилось на пересечении Садовой и набережной Крюкова канала на Покровском острове[30]), где жила вместе с Юлией и Наташей. В глазах начинающего критика Тереза предстала особой, приятной и внешностью, и характером – «с ней можно бы жить и ужиться»[31].
Каждый визит к Терезе стоил Добролюбову 2–3 рубля, что было немало по ценам того времени: для сравнения, поездка на извозчике обходилась ему в 45 копеек, булка (т. е. хлеб) – 6 копеек, фотография – 4 рубля[32]. Цена, которую за ночь просила Грюнвальд, указывает на ее принадлежность к средней категории публичных женщин, не очень дорогих, но и не дешевых[33]. Пока Тереза принимала на частной квартире, она, возможно, относилась к разряду одиночек, т. е. «свободных» проституток, принимавших клиентов в домах свиданий, частных квартирах, а не в борделях, тем самым, возможно, уклоняясь от обязательного врачебного контроля и постановки на учет (точного статуса Грюнвальд мы не знаем)[34]. Визиты Добролюбова могли быть кратковременными (несколько часов), но чаще он приезжал к вечеру, чтобы остаться на ночь, и тогда мог наблюдать и нередкие стычки между обитательницами квартиры, и быстрые примирения[35]. Напившись утром кофе, Добролюбов уезжал в институт или по другим делам. В начале февраля 1857 г., когда студент в очередной раз приехал в дом Никитина и не обнаружил там Грюнвальд, он воспользовался услугами Оли, жившей на той же квартире[36].
Стоит отметить, что в первые полгода Добролюбов и Грюнвальд скорее всего не знали подлинных имен и фамилий друг друга: по широко распространенной традиции посетители домов терпимости представлялись вымышленными именами, равно как и женщины выдумывали себе новые, подчас более экзотические, чтобы они лучше запоминались клиентам. Считается, что Тереза представлялась Машенькой, поскольку обозначена в дневнике Добролюбова 1857 года литерой «М»[37]. Сам критик упоминает в дневнике и другие примеры такой практики. Так, например, Грюнвальд принимала двух «молодых людей», ходивших к ней, «по обыкновению скрывая свое имя»[38]. Жившая вместе с Терезой Саша на поверку оказалась вовсе не Сашей: «Хотя она называется Александра Васильевна, но у нее тоже немецкий тип, отчасти немецкий акцент в произношении некоторых слов, и она, должно быть,
Современный адрес: Набережная Крюкова канала, 21/ул. Садовая, 64. Этот район назывался тогда Коломной и был сформирован в основном типовой застройкой, где селились представители средних и низших классов.
Добролюбов Н. А. Собрание сочинений. Т. 8. С. 510.
Если с января по апрель 1857 г. он ездил к ней два-три раза в месяц, то в мае посещал ее уже каждую неделю (Ямпольский И. Бюджет Н. А. Добролюбова // Литературное наследство. Т. 25–26. М.: Жур. – газ. объединение, 1936. С. 347–352).
О стандартных ценах 1860-х – начала 1880-х годов см.: Hetherington P. L. Prostitution in Moscow and St. Petersburg, Russia // Selling Sex in the City… P. 146.
Лебина Н.Б, Шкаровский М. В. Проституция в Петербурге. Гл. 1; Stites R. Prostitute and Society in Pre-Revolutionary Russia // Jahrbucher für Geschichte Osteuropas. 1983. Bd. 31. Hf. 3. P. 23–24.
Добролюбов Н. А. Собрание сочинений. Т. 8. С. 553–554.
Добролюбов Н. А. Дневники. М.: Всесоюз. о-во полит. каторжан и ссыль-но-поселенцев, 1931. С. 175.
В 1936 г. А. П. Скафтымов, сопоставив все известные сведения, убедительно доказал, что «М.» – это Т. К. Грюнвальд (Чернышевский Н. Г. Пролог / подг. текста и коммент. А. П. Скафтымова. М.; Л.: Academia, 1936. С. 504–514). Однако важно отметить, что публикаторы дневника Добролюбова и в 1931 г., и позднее в Собрании сочинений не привели никаких аргументов, почему «М» следует расшифровывать именно как «Машенька», а не как-то иначе – например, как «Mamachen» («Мамочка»), как сама Тереза именует себя в одном из немецких писем.
Добролюбов Н. А. Собрание сочинений. Т. 8. С. 533.