Облачно, возможны косатки. Ольга ФилатоваЧитать онлайн книгу.
Долгие дни на воде и томительное ожидание погоды на берегу, пробирающий до костей холод и слепящее до головной боли солнце, часы и дни безуспешных поисков и непреходящее ощущение, что ты постоянно упускаешь что-то важное в наблюдениях, – вот из чего складывается ежедневный труд исследователя китов. Лишь изредка рутину скрашивает ни с чем не сравнимая радость маленьких открытий, познания того, что никто до тебя еще не видел и не описал.
Те, кто с детства мечтает о китах, редко становятся учеными. В лучшем случае они вырастают в ветеринаров или тренеров дельфинов, а чаще всего просто растворяются в мирской суете и лишь изредка с ностальгией вспоминают о былом увлечении. Большинство известных мне китоведов пришли в эту профессию через что-то еще. Так было и со мной.
У меня никогда, вплоть до самой первой встречи, не было особой тяги к косаткам, а детским увлечением были представители семейства собачьих – волки, шакалы, койоты, гиеновые собаки и все остальные. Эта склонность привела меня на рубеже веков на остров Медный в составе экспедиции МГУ им. Ломоносова, занимавшейся изучением редкого медновского подвида песца.
На Медном нет постоянных жителей, и песцы там почти не боятся людей – за ними можно наблюдать буквально на расстоянии вытянутой руки, а особо назойливых приходится даже отгонять вежливыми пинками, чтобы они из природного любопытства не прокусили наблюдателям сапоги. Песцов там немного – всего около сотни, и почти каждый из них носит в ухе специальную метку, по которой можно определить, где он родился, когда создал семью, и проследить прочие интимные подробности его жизни.
На Медном и произошла моя первая встреча с косатками. Точнее, встречей это назвать сложно – косатки даже не подозревали о моем присутствии, а для меня они были маленькими черными треугольничками в окуляре бинокля. Мне подумалось тогда: как, должно быть, сложно изучать этих животных, таких трудноуловимых в бескрайних морских просторах. В жизни вообще часто бывает, что кажущееся сложным оказывается простым, а непредвиденные сложности возникают, казалось бы, на пустом месте.
Основная проблема при работе на Медном, как и в других удаленных точках нашей страны, – это транспорт. Рейсового сообщения там нет, а средствами для аренды судна или тем более вертолета наша экспедиция не располагала. Чтобы добраться до Медного и выбраться с него, приходилось ненавязчиво «садиться на хвост» представителям другой, более богатой экспедиции, занимавшейся изучением сивучей. Но и у них порой случались накладки, связанные с другой основной проблемой работы на Медном – погодой.
Нас должны были забрать с острова вертолетом в начале августа. Но, как назло, погода, нередко баловавшая нас солнышком в июле, в августе надолго испортилась: Медный накрыло туманом. Дважды в сутки наши коллеги расчехляли старенькую коротковолновую рацию лишь для того, чтобы получить очередной «отбой». Только три недели спустя мы наконец услышали долгожданное гудение винтов. В Петропавловске-Камчатском