Канал имени Москвы. АнонимЧитать онлайн книгу.
мостик и связать всё воедино: баба в ночном рейсе! Значит, всё самое ценное либо в её багаже, в её бауле, либо… она сама. Это Хардова также не беспокоило. Сейчас гораздо больше тревожило другое. То, что ещё успел заметить Хардов. Как только нога Евы коснулась борта лодки, один из лучей прожекторов, освещавших памятник, еле заметно дрогнул.
«Возможно, совпадение, – подумал гид. – Но вряд ли. Скорее всего… Скорее всего, надежда войти в канал незамеченными не оправдалась».
– Капитан, – негромко обратился Хардов к Матвею, – сейчас парням придётся подналечь.
– Я помню, – так же тихо отозвался Кальян. Голос его был спокоен. Почти. По крайней мере он был твёрд. – Команда проинструктирована. Никто не подведёт.
Хардов кивнул. Гребцы действительно налегли на вёсла с удвоенной силой.
«Он хороший капитан, – подумал Хардов, не сводя пристального взгляда то с лучей прожекторов, то с пустующего основания на другом берегу. Теперь вокруг него сгустился туман, который подполз почти к самой воде, и Хардов прекрасно понимал, что это значит. – Такую скорость можно выдержать только на короткой дистанции. Как на соревнованиях, спринтерская гонка. Да вряд ли Тихон дал бы мне плохого».
Хардов обернулся в сторону входа в канал, куда шла лодка, – до двух каменных башенок по обоим берегам, обозначавших ворота для рукотворного русла, оставалось ещё больше трёхсот метров. «А ведь у нас и есть гонка, – подумалось гиду, – только вряд ли кто в лодке, кроме меня, да, может, ещё здоровяка-капитана знает, сколь высока цена приза и цена поражения».
Гид стоял посреди лодки, держась за мачту, ворон Мунир сидел у него на плече. Кальян занял «весло капитана», крайнее по правому борту, и молча задавал ритм. Шуметь сейчас было нельзя. Не в этом месте. Но когда Хардов вновь повернулся к пустующему основанию на другом берегу, он понял, что все самые плохие предчувствия начинают сбываться прямо на глазах. А потом он услышал голос Фёдора:
– Посмотрите, что творится со светом.
4
Ева сидела в темноте каюты, прислушиваясь к звукам снаружи, и её била мелкая дрожь. Она помнила о наставлениях Хардова не включать масляный светильник, пока лодка не войдёт в канал, да она и не собиралась ослушаться гида, только с каждой секундой ей становилось всё хуже. И девушка с трудом сдерживала себя, чтобы не закричать:
– Немедленно поворачивайте обратно! Нельзя сейчас быть на воде!
Ева всё помнила о страхе и плохих эмоциях, которые делают их уязвимыми, как сигнальный маячок, открывают тем, кому не следует, – она помнила слова Хардова. В общем, она, наверное, разделяла подобную точку зрения и пыталась сейчас дышать, как учил её гид. Да только это не особо помогало. Ведь вопрос не в дыхательной гимнастике и, по большому счёту, даже не в том, что ей сейчас стоит успокоиться. Ведь так? Неужели они не понимают, что там, снаружи, всё теперь переменилось?! Всё стало намного хуже, чем когда они только направлялись к памятнику. То, о чём она говорила, чьё приближение чувствовалось с каждым их шагом,