Моленсоух. История одной индивидуации. Макс АврелийЧитать онлайн книгу.
соло в руках музыкантов. По обе стороны океана «Plasteroid» занял довольно высокие позиции как в глянцевых таблоидах так и в журналах для взрослых меломанов, так и в дешёвых подростковых фэнзинах. И это всё, было сделано с таким холодным профессионализмом и своеобразием, словно пришельцы-французы Rockets ни о каких новых волнах ничего и не слышали. «Plasteroid» звучит как качественный, но вполне предсказуемый альбом краут-роковой группы, разбавляющий инопланетные вибрации самой что ни есть земной прямой бочкой. Если бы тогда, когда всё это появилось на свет, я услышал хотя бы один альбом, хотя бы одну вещь из вышеперечисленных, то вряд ли моё ближайшее будущее было бы таким, каким предстанет перед вами далее. Возможно я стал бы эдаким русским «Эдвардом-руки-ножницы», перерезающим струны всевозможных «фендеров» и «стратакастеров», а заодно и артерии их про– и вос-производителей… Однако что было, то не миновало. Хорошо хотя бы то, что я не знал обо всём этом великолепии и не сошёл с ума от его недосягаемости, не отрезал себе голову и не засунул её в зад улепетывающей из моей жизни в прошлое «Кукушки».
ЕМ: 30. Edgar Froese «AF 765».
Когда родители купили дом в районе ВДРМ, нам с Радиком предстояло пролить много мочи, пота и крови, осваивая новые территории. Под предлогом стандартной прогулки по свежему воздуху мы покидали дом. Чтобы найти приключение, достаточно было просто идти определённое время в каком-нибудь направлении. Справа от дома, через заросшее травой поле на высоком земляном валу стояла Дистанция, один из филиалов Станции. На подходах к Дистанции, у подножья земляной высоты нас встречали три огромные железнодорожные цистерны, снятые с платформ. Железной трубой они были подсоединены к вышке, стоящей на дистанции железной дороги, одна линия проходила через всю территорию станции, как желудочно-кишечный тракт. Со стороны дистанции она всасывала в себя новые объекты, а дефекация происходила на Задворках пусть пока ещё лишь отдалённо знакомого, но уже врезанного в память Керамзавода. За вышкой дорога скрывалась за массивными железными воротами. Всё вокруг было заколдовано и ржавое железо, и земля под ним, и спящие чутким сном чёрные птицы на проводах, и сама станция, весь город и все его жители. Цистерны утопали в полыни, но, в отличие от полыни СМП и ВДРМ, полынь Дистанции была с рыжеватым оттенком. Земля на всей территории Дистанции была залита бензином, соляркой, мазутом, тосолом и прочими жидкостями, название и назначение которых мне неведомы. Правее от цистерн холм образовывал впадину по горизонтали. По вертикали это метров десять. Ни много ни мало. Зимой такой спуск становился настоящим горнолыжным комплексом, и паломничество к нему тянулось со всего города. Мы с Радиком убили здесь не одни лыжи и санки и за семь зим, проведённых вместе, пролили грамм по сто крови каждый.
Правее спуска, располагался сильно выдающийся вперёд холм со значительной плоскостью. Это один из самых загадочных и манящих объектов станции. В этом холме под открытым небом лежал глубокий лабиринт. Скорее всего, некогда это было служебное помещение, обслуживающее Дистанцию. Позднее вместе со многими техническими