Гаргантюа и Пантагрюэль. Франсуа РаблеЧитать онлайн книгу.
у них всего, что могли, при чем ничто не было для них ни слишком горячим, ни слишком тяжелым. Хотя в большей части домов гнездилась чума, они входили всюду и расхищали все, что было внутри, и никто при этом не заболел, – случай прямо чудесный: ибо все священники и викарии, проповедники, врачи, хирурги и аптекаря, приходившие ухаживать за больными, лечить, исповедовать и наставлять их, – все перемерли, заразившись, а эти дьяволы – грабители и убийцы – не заболели. Отчего это, господа? Подумайте-ка об этом, прошу вас.
Разорив таким образом весь город, со страшным шумом добрались они до аббатства, но нашли его запертым и под крепкой охраной. Поэтому главная часть войска прошла мимо, к Ведскому броду, за исключением семи пеших отрядов и двух сотен копейщиков, оставшихся ломать ограду фруктового сада, чтобы испортить весь сбор винограда. Бедняги-монахи не знали, какому святому себя поручить. На всякий случай принялись бить ad capitulum capitulantes[80]. Тут же было решено, пойти крестным ходом, с пением и литаниями, «contra insidias»[81], и воззваниями «рго расе»[82]. В то время в аббатстве был монах, по имени брат Жан Des Entommeures[83], – брат-задира, человек молодой, нарядный, веселый, ловкий, сильный, смелый, отважный, решительный, высокий, худощавый, горластый, с выдающимся носом, торопливый в чтении часов, быстро отзванивавший мессу и вмиг отделывавшийся от вечерни. Словом, самый настоящий монах из всех, что существовали с тех пор, как монашеский мир обмонашился[84] монашеством. Кроме всего прочего, был учен до зубов в отношении требника.
И вот он, услышав шум, производимый неприятелем в их винограднике, вышел посмотреть, что там делается, и, видя, что опустошается виноградник, в котором заключался весь годовой запас вина, возвратился на хоры, в церковь, где были другие монахи, пораженные, как литейщики колоколов, разбившие форму. Видя, что они распевают:,Im, im, ре, е, е, е, е, е, tum, um, in, i, ni, i, mi, со, о, о, о, о, о, rum, um»[85], закричал:
– Хороши песни! А что вы, с божьей помощью, не поете: «Прощай корзины, сбор окончен»[86]? Чорт меня побери, если они не в нашем саду, и так режут и гроздья и лозы, что года четыре, ей-богу, нам придется подбирать одни оборыши. Клянусь чревом святого Иакова! Что мы, бедные, пить будем? Господи боже, damihi potum! Дай мне пить, господи!
Тогда приор монастыря сказал:
– Что тут делает этот пьяница? Посадить его в карцер! Смеет нарушать богослужение!
– Но надо сделать, – сказал монах, – чтобы винослужение тоже не нарушалось; ведь сами вы, господин приор, любите выпить получше: так делает каждый порядочный человек; никогда благородный человек не ненавидит доброго вина: такова монашеская заповедь. А ваши песнопения, ей-богу, не ко времени. Почему часы наши во время жатвы и сбора винограда короткие, а зимой длинные?
«Покойный, блаженной памяти, брат Масе Пелос, истинный ревнитель нашей религии (черт меня побери, если я вру!), помнится, говаривал мне, что это по той причине, что в это время мы отжимаем виноград и
В подлиннике: «ad capitulum capitulantes» – «для вызова всех членов капитула».
«Против козней вражеских».
«О мире».
«Entamure» – крошево.
«Le monde moinant moina de moinerie».
То есть: «impetum inimicorum» – «нападения врагов».
Известная песенка: «Adieu, paniers, vendanges sont faictes».