Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой. Лев Юрьевич АльтмаркЧитать онлайн книгу.
с минуту разговаривал с кем-то сладким, как патока, голоском и наконец сообщил:
– Готово. Можно прямо сейчас подойти и взять письмо под расписку, а через день вернём.
Некоторое время после его ухода стояла тишина, потом Григорий Николаевич, покосившись на Яшку, сказал:
– Ты сходи, погуляй пока, а мы покумекаем, что писать.
Из прокуренного кабинета Яшка вышел с облегчением и стал прохаживаться по пустому коридору, разглядывая выцветшие старые стенгазеты, потом, оглянувшись, наковырял с доски объявлений пластилина, скатал шарик и стрельнул в пыльный плафон на потолке. Ничего интересного больше не было, и он вернулся к кабинету.
– … Что в этом письме такого, если райком его только под расписку выдаёт? – донёсся из-за неплотно прикрытой двери голос Ольги Викторовны. – Бомба, что ли? Ох, мудрят наши райкомовцы…
– Бомбы ей не хватает! – возмутился Ефименко. – Слышал бы эти слова твой батя-покойник, однополчанин мой и фронтовик, он бы тебе так задницу надрал, что тошно стало бы. А то ишь, заголила ляжки перед малолетками, щеки свёклой накрасила – и бомбу ей подавай!
– Фу, как грубо, – сказала Тамара Васильевна. – Выбирайте выражения, вы же в педагогическом коллективе.
– Ой-ой, напугала! – загоготал завхоз. – Я человек простой, что думаю, то и говорю. Не то что некоторые пе-да-го-ги, – с издёвкой протянул он.
– Нашли время ссориться, – подал голос директор. – Лучше над текстом думайте…
– Я, между прочим, ничего против евреев не имею, – через некоторое время вздохнула Ольга Викторовна. – Наоборот, считаю их очень приличными и интеллигентными людьми. И хамов среди них меньше. Есть у меня знакомый, Гришей зовут, кларнетист в кинотеатре, перед сеансами играет. Самоучка, но любому с консерваторским образованием фору даст.
– Знаем мы этих кларнетистов, – совсем развеселился завхоз. – Ах, музыкант, ах, интеллигент! А что же он, если такой хороший, не женится на тебе? Небось, тоже в Израиль мылится, чтобы письма подмётные оттуда строчить? Ты ему там без надобности, он себе там какую-нибудь Сарру с машиной да виллой отыщет, а такие, как ты, ему лишь для одного дела нужны…
– Ох, мерзавец! – возмутилась молчавшая всё это время Наталья Абрамовна. – А ещё ветеран-фронтовик! Хоть бы женщин постеснялся…
– Это мне-то стесняться? Пускай они стесняются. К вам это не относится, хоть вы и еврейка. Вы замужем за русским и, насколько знаю, никуда уезжать не собираетесь. Или… – Ефименко сделал многозначительную паузу, – собираетесь?
– Причём здесь это? – только и ахнула завуч.
– Притом! Нечего нам баки забивать. Знаем мы, чем купил эту вертихвостку Гриша-музыкант! И какой кларнет у него в штанах – тоже знаем! Эх, был бы жив её батя, не стерпел бы такого позора…
– Молчать! – вдруг взвилась Тамара Васильевна. – Слышите вы… алкоголик!
– Но-но, – стул под завхозом угрожающе заскрипел. – За алкоголика и за оскорбление личности могу привлечь, свидетели есть… А то распоясались,