Огнь поядающий. Татьяна Львовна АлександроваЧитать онлайн книгу.
взяла на себя обязанность следить за его питанием и, как никто, понимала его телесные потребности. Кроме того, была как будто и не женщиной, во всяком случае, ничего бабьего, столь ненавистного Иоанну, в ней не наблюдалось. Она была кротка и покорна, несмотря на то что принадлежала к одной из родовитейших семей Нового Рима, никогда не требовала к себе внимания, но внимательно слушала, если он хотел с ней чем-то поделиться. Иоанн полюбил эту тихую душу, хотя нередко она и попадала под его горячую руку и терпела несправедливые упреки, но он наставлял ее в евангельском духе, что водой поругания лишь смываются грехи.
Щелкнул засов, и Иоанн вышел из кельи в приемное помещение, в котором обычно трапезовал. Олимпиада уже поставила на стол маленькую глиняную мисочку с полужидкой болтушкой, глиняный кувшин с разбавленным вином и глиняную красовулю.
Иоанн привычно прочитал молитву перед вкушением пищи.
– Благослови, авва, – тихо произнесла диаконисса, подходя к архиепископу.
Осеняя Олимпиаду крестным знамением, Иоанн заметил, что глаза ее вспухли от слез.
– Что случилось, чадо мое? Ты плакала?
Женщина виновато улыбнулась.
– Нет… Это так… о грехах.
– Плач о грехах – блаженное состояние, – согласился Иоанн. – Только, зная тебя, я полагаю, что тебе до него еще далеко. Расскажи, что произошло, и облегчи душу.
– Авва, если можно, я не буду… – попыталась возражать Олимпиада. – Вот, кушай, пока не остыло, для твоего желудка лучше теплое…
– А ты упряма, чадо! – покачал головой архиепископ, садясь за стол и прислушиваясь к своему организму: сможет ли он принять пищу без дурных последствий. Тошнота вроде бы прошла, но огонек изжоги тлел в глубине. Иоанн взял ложку, выточенную из морской раковины, какими нередко пользуются пустынники, и начал медленно помешивать вязкую кашу, проверяя, нет ли комочков. Эти комочки доводили его до позыва рвоты, и хотя Олимпиада всегда внимательно следила, чтобы их не было, Иоанн по привычке и на всякий случай каждый раз проверял сам.
– Ну, как, была ли ты у василиссы и договорилась ли о дне раздачи? – спросил он, все еще не решаясь отправить в рот первую ложку.
Олимпиада нервно вздрогнула и кивнула.
– Да-да, авва! Их милость говорит, чтобы ты сам назначил праздничный день, только не на ближайшую седмицу.
Иоанн удовлетворенно кивнул.
– Она не предлагала помощи на благоустройство больницы?
– Нет, авва, – помотала головой диаконисса.
– А ты напомнила ей об этой нашей нужде?
Женщина испуганно помотала головой.
– Не догадалась, значит, – поморщился Иоанн. – Что ж ты за бестолковая, чадо мое! Все-то тебе надо напоминать, сама ничего сообразить не можешь.
Набравшись решимости, он наконец, принялся за еду, опустив глаза и стараясь не отвлекаться. Процесс этот был для него мучителен, и он не мог понять, от чего чревоугодники получают удовольствие. Нет, конечно, утоление голода приносит