Повнимательнее, Картер Джонс!. Гэри ШмидтЧитать онлайн книгу.
с этим делом, Дворецкий протянул мне поводок Неда.
– На улице дождь, – сказал я.
Дворецкий пошел в прихожую, вернулся со своим зонтом – спутниковой тарелкой и протянул его мне.
– Обычно я не выгуливаю Неда сразу после школы, – сказал я. – Люблю немножко поваляться.
– А вот и наглядное подтверждение – у Неда отвис живот. Но есть и прекрасная новость: дисциплина поможет изменить привычки.
– Ну ма-ам… – сказал я.
– Просто обойдешь вокруг квартала, – сказала она.
– Вокруг квартала? – переспросил я. – Пока дойду обратно, насквозь промокну.
Энни захихикала.
– А мисс Энн тем временем успеет позаниматься фортепиано, – сказал Дворецкий.
– Я больше не беру уроки музыки, – сказала она.
– Этот пробел в образовании мы – вы и я – восполним.
Энни стало не до хихиканья.
– Это несправедливо, – сказал я.
– Ваше возражение не относится к делу, – сказал Дворецкий.
– В смысле?
– Призывы обойтись с ними справедливо – беспрерывное, но не пробуждающее сочувствия нытье тех, кто живет при республиканском строе. Мы же, монархисты, отдаем себе отчет, что самое лучшее – взяться за дело, которое надлежит сделать. Итак, молодой господин Джонс, возьмитесь за дело.
Я пошел выгуливать Неда.
Австралийская тропическая гроза – а она весь день то утихала, то опять устраивала ливень, гром и молнию – выждала, пока мы выйдем, и снова обдала нас водой, подобравшись сбоку. Я даже не пытался загораживаться зонтом – спутниковой тарелкой. Думал, Нед сразу запросится домой, так что погуляем минутку и назад. Но он не стал проситься домой.
Нед наслаждался. Бегал по лужам – а они были ему по брюхо; уши у него развевались на ветру, глаза он прижмурил, нос вскинул кверху; и он налил на азалии перед домом Кечумов, и на рододендроны перед домом Бриггсов, и на живую изгородь из падуба перед домом Роккаслов, и на петунии перед домом Кертджи, а потом накакал у ворот Билли Кольта – я рассудил, что так этому дураку Билли Кольту и надо, он же слил всем новость про Дворецкого; – а потом Нед еще раз сделал свои дела в лилейниках у другого столба ворот Билли Кольта, а потом мы пошли домой, потому что уже слегка продрогли, да и из Неда столько вылилось и вывалилось, что вряд ли внутри что-то оставалось.
А когда мы пришли домой, на кухне было фантастически тепло. Для Неда на полу уже был постелен тряпичный коврик, а меня ждало махровое полотенце, и Дворецкий велел мне пойти наверх, переодеться в сухое и сразу же спуститься. Я сделал, как было велено, и, вернувшись на кухню, увидел на столе только что испеченное печенье с шоколадными крошками и кружку. Из кружки шел пар.
– Что это? – спросил я.
– Чай с молоком и сахаром, – сказал Дворецкий.
– Я чая не пью.
– Молодой господин Джонс, все цивилизованные люди пьют чай.
– Ну, тогда, видимо, я не цивилизованный.
– Это утверждение роднит вас с викингами, гуннами, пестрыми ордами варваров и всевозможными бродячими разбойниками. Я позволил себе вольность положить