Я исповедуюсь за тебя, мама. Пограничное расстройство личности в истории и лицах. Наталия ПорывайЧитать онлайн книгу.
выросла и уже могла постоять за себя, как словом, так и рукой, как минимум, остановив удар матери.
Маршрутка до города и метро показались мне маленьким мгновением, которое хотелось растянуть, чтобы как можно дольше не встречаться со своим страхом. У меня до сих пор не было уверенности, что я смогу встретиться с матерью и тем более что смогу задать волнующие меня вопросы. Помнится, когда я работала с психологом, и он попросил меня написать матери письмо, я не справилась. Просто не смогла сказать это даже на бумаге, сначала разозлившись, а потом разревевшись. А ведь это письмо она никогда бы не прочла! Оно нужно было лишь для терапии, после чего просто бы уничтожилось. Но как же сильны в нас детские эмоции, которые мы отказываемся принимать, пряча их за каменной стеной безразличия.
И вот я уже стояла перед большим белым зданием, которого боялась не меньше матери. Не сложилось у меня как-то с больницами и это все тоже тянулось из детства. Помню, как в районе шести лет я, качаясь на качели в детском садике, что-то балаболила и в этот момент спрыгнула, – язык-то и откусила! Прям насквозь, он держался лишь по краям. И так как воспитатели ничего не заметили, я проходила так до самого вечера, пока меня не пришла забирать мама, удивившаяся, почему ее болтушка молчит. Я так и не смогла понять, почему операцию мне делали в зубной поликлинике? Но я до сих пор помню тот кабинет и кресло, в котором я орала во все горло. С тех пор люди в белых халатах в меня вселяли ужас.
И я снова мысленно повторяла себе, что уже выросла, а потому могу зайти в больницу и совладать со своими приступами панической атаки.
– Все в моей голове. Никакой опасности не существует. Я в любой момент могу уйти, – твердила я, и шаги становились увереннее.
Вот уже обшарпанные стены встречали меня своей нищетой. Стеклянные двери. Приемный покой. Медсестра. Палата.
Возле палаты я остановилась, понимая, что вот сейчас может быть мой самый смелый в жизни шаг, который я либо сделаю, либо так и останусь за порогом жизни, не давая себе возможности вздохнуть полной грудью, снова погрузившись в прошлое. Я либо сделаю то, что так долго вынашивала в своих мыслях, либо буду всю оставшуюся жизнь жалеть о несделанном. Либо…
Да ну это все! Моя рука потянулась к дверной ручке, но дверь заскрипела и открылась сама, – оттуда вышла медсестра с каким-то металлическим подносом. Что в нем было, я не разглядела, да мне и не нужно было. Пытаться отвлечься было поздно, я уже стояла у открытой двери, и ноги сами занесли меня туда.
В палате было две кровати, но занята была только одна, и на ней лежала моя мать. Вид у нее был печальный, и мне даже стало ее немного жаль. Было ли ей больно? Больно не физически, а душевно. Ведь, несмотря на то, что у нее была большая семья (семеро детей) рядом почти никого не оказалось. Да, можно рассуждать, что один сидел в тюрьме, второй болел, третий ничего не знал, четвертый и пятый были заняты на работе, и оставались