Птицы в небе. Татьяна ТихоноваЧитать онлайн книгу.
можно это не знать?! Ну, тебе простительно, – очень серьёзно ответил Иван, – ты – гений.
Это прозвучало без тени пафоса. А Дмитрию стало неловко, и он, хлебнув водки, закашлялся.
– Ну, ты даёшь, Ваня, – прохрипел он, но знал, что имел в виду буквоед и книжный червь Дорофеев, и поэтому больше ничего не сказал.
Иван считал себя вечным должником – Игнатьев соорудил отцу Ивана отличный протез ноги с подвижной ступнёй, полной копией здоровой стопы, взамен деревянной культи. Старик был очень рад, что может ходить, он часто гулял по саду, медленно бродил по дорожкам, останавливался и сидел в беседках, отдыхал. Отца Ваниного уж не было в живых.
Иван молчал, он поставил рюмку на столик и теперь сидел, глядя на огонь. В их компании он был самым молчаливым. Но если дело доходило до спора, Дорофеев мог часами спорить, срываясь на крик о неизвестном подвиде африканского попугая или о том, из чего плетут тросы для верфи.
Пил он много, но стойко, чем приводил в восторг всех, кто его не знал. А когда напивался, всё больше мрачнел и замолкал. Сейчас Иван вздохнул:
– Это слова отца. Ты знаешь, Митя, он тебе был очень благодарен. У него был пунктик – отец очень любил свой сад и хорошую обувь. А после того, как попал тогда под поезд, иногда, сидя на балконе, глядя в сад, смеялся и жалел, что не может даже промочить туфли, гуляя под дождём по саду, и проверить, наконец, их, убедиться воочию – хороши ли, – тут Иван улыбнулся.
Лицо этого молчуна, когда он вдруг улыбался, сразу делалось очень застенчивым и уязвимым, и, зная это, Дорофеев улыбался редко. И теперь сразу нахмурился.
– Я тогда перерыл все анатомические атласы и даже отправился в морг, – ответил Игнатьев, – но решил остановиться на простой копии, оставив в покое безумную идею приживить ногу.
– Слышал, ты уже опробовал и это, я и не сомневался в тебе, – усмехнулся Иван.
– Да нет, пара глаз и рука. Все – лишь приличные копии живого. Но за это хорошо платят.
– Платят… Хотелось бы о деньгах совсем не думать, – Иван задумчиво поскрёб ногтем подлокотник, – когда я прочёл твоё письмо, сначала страшно разозлился на тебя. Какого чёрта спрашивается, мне это адресовано?!
– Ты меня прости, Иван, но мне просто не к кому больше обратиться. С этим лучше тебя не справится никто. Кто знает столько, что сможет отправиться к Михаилу Петровичу Игнатьеву и с уверенностью, что справится, предложить свои услуги, объяснив это протекцией его сына, – хохотнул Игнатьев, опять почувствовав неловкость, – а через тебя я попытаюсь ему предложить кое-что, если внеземелец не подведёт, и в конце месяца у меня таки будет паровой двигатель. «Север» всё равно не удастся восстановить к этому времени, а деньги нужны.
– Почему тебе это не сделать самому?
– Не хочу. И ещё я понял, что продать кому-то другому тоже не могу, – Игнатьев криво усмехнулся, – кроме того, сделай я это сам, денег не получу. Вот такой я негодяй.
Дорофеев некоторое время молчал, потом махнул на Игнатьева рукой и встал:
– Я