Хазарянка. Влад РостовцевЧитать онлайн книгу.
конкуренции, пришлось им высвободить обжитую нишу агрессивного злобствования, кою занимали веками – до победоносного наступления цивилизации и прогресса, перемежаемых мировыми и гражданскими войнами, не считая резни в «локальных конфликтах» массового кровопролития.
Что до скрытного подношения домовому – при недолгой отлучке Доброгневы пред сном, не явился к нему воочию тот малорослый, весь в рыжине, несмотря и на заговорные слова, подсказанные внутренним гласом. Ведь ничего и не поимел он от хозяина! Ибо, по возвращении жены, приспела очередь ненадолго отлучиться и Молчану. И по устоявшейся привычке, скрытно отправилась она налить молочка домовому. А плошка уж была по края!
Не усомнившись, кем заполнена сия – с явной целью подольститься к Дедушке, Доброгнева, коварно вылила ее содержимое в угол, а вслед, переменив намерение, поспешила за жирными сливками, до коих, точно ведала, домовой был охоч наособицу! И проникся он за яство то отнюдь не к Молчану…
IX
Неимоверно число уловок, позволяющих расположить, заинтриговать и выведать! Скажем, за кассой магазина – явно недружелюбная продавщица, у коей любой покупатель изначально вызывает идиосинкразию из-за непереносимости изнурительного общения с человекообразными покупателями. А подойдет ваша очередь, предварите оплату, расцветая улыбкой неподдельного радушия во весь свой рот мужского рода (понятно, с комплектом зубов – без разницы, своих либо искусственных, абы были) и проникновенным обращением: «Хозяюшка!».
Вслед возможны варианты. К примеру: «Хозяюшка! А у меня только тыща – никак не получится под расчет. Вы уж не посетуйте! – с каждым бывает…». И не посетует она, вначале оторопев от подобной учтивости и не сразу поверив в ее искренность, зато не позднее, чем через пять-шесть секунд, точно проникнется и расположится…
При наличии самой средней изобретательности было легче легкого познакомиться с девушкой даже в относительно пуританское советское время. Скажем, обратиться в трамвае (при непременном отсутствии дискомфортной давки и напрочь исключая июль-август, ведь в Ростове завершающей трети прошлого века неимоверное палево донимало в те месяцы даже и на свежем воздухе), предварительно озарившись улыбкой явной личной симпатии: «Девушка, вы не обидитесь, если спрошу вас?». И соизволит она, как бы нехотя и чисто из вежливости, втайне уже заинтригованная. «…Как вы относитесь к теории относительности Эйнштейна?».
Неоднократно было проверено, что девушка, зримо оторопев и заподозрив подколку, ведь при всех неоспоримых чисто женских достоинствах тогдашних младых ростовчанок, глубинные познания в теоретической физике точно не являлись их «коньком», буркнет: «Никак!». И враз наступала пора расковывать железа на ее недоверчивости: «Вот и я ничего не понимаю в ней! Видите, сколько у нас общего! Родственные души мы! Грех не познакомиться нам, просто грех! Я – Владислав, можно и Слава…».
На первый взгляд, равно на второй и третий, в прежние времена представлялось зело затруднительным