Йоч. Бизнес с подсознанием. Михаил КожуровЧитать онлайн книгу.
до состояния пустыни товарищ Джугашвили. Поэтому теперь топили кизяками, отчего в избе периодически пованивало, и особо чувствительных особ доводило до рвоты, зато всех остальных она согревала уверенностью в будущем. Изба, разумеется, а не рвота.
Быстро расправились с партией, сразу почувствовав подступающий холод капитализма. И вдруг выяснилось, что несметные богатства коммунистов, на которые и рассчитывали в качестве обогрева, каким-то чудесным образом испарились. Народ взывал к интеллектуалам, а те смущенно отводили глаза, слегка косясь на уже обозначавшихся олигархов. Те, в свою очередь, лукаво им подмигивали, намекая на солидную денежную компенсацию мук совести страдальцев за народ.
Избу начали потихоньку растаскивать на дрова воровато-хозяйственные соседи, но ребята в дорогих деловых костюмах из деревни за большой лужей объяснили, что тащить ничего не надо, и они сами вывезут весь этот мусор, который по какому-то недоразумению привыкли звать избой. А потом поставят большой красивый каменный дом в качестве спонсорской помощи. И, конечно, по старой хищнически-мародерской традиции капитализма избу вывезли, а дом так и не поставили. В категорию национальных терпил попало 99 % населения когда-то могучей и грозной Избы народов.
Надежда Аркадьевна, всегда оказывающаяся в меньшинстве, на этот раз здорово промахнулась с выбором. Впрочем, в финансовую элиту ее никто не звал, а в интеллигентской она и так в скором времени получила заслуженного учителя России вместе с небольшой прибавкой к зарплате. Но рубли все меньше что-либо значили, и за неимением долларов семья плавно перешла на подножный корм – огороды. У Надежды Аркадьевны их было четыре, и Егоров с весны до осени пахал на них в качестве подсобного раба выходного дня. Зато на зиму они с мамой и бабушкой были обеспечены картошкой, солениями и вареньем. Попытка обеспечить семью мясом посредством разведения и откорма уток успехов не принесла в связи с неразрешимым противоречием между любовью к живым существам и необходимостью их забоя. Утиную тушенку из заботливо выращенного небольшого стада водоплавающих пернатых смогли начать есть только через полгода. И то пока уж совсем не приперло.
Тем не менее зарплаты сельской учительницы, хоть и заслуженной, перестало хватать на съем комнаты, и Вадик с Серегой перебрались каждый в свою общагу. Егорова уже знали, поэтому в представлениях он не нуждался. Почти…
Первым, чем заинтересовались обитатели студенческого логова, был номер комнаты, в которую поселялся Вадик.
– Ты серьезно въезжаешь в двести семнадцатую? Ну, ты попал, – разнокурсники нагнетали интригу, делая лукаво-загадочные морды, едва сдерживаясь от смеха.
– А че там? – Егорова трудно было чем-то испугать после истории с кирпичами, но оказаться объектом всеобщей потехи тоже виделось сомнительным удовольствием.
– Мигель, – дальше стоял неудержимый гогот.
– Что?
– Кто. Не хотим портить тебе впечатление, –