От триумфа к катастрофе. Военно-политическое поражение Франции 1940 г. и его истоки. А. А. ВершининЧитать онлайн книгу.
«Управления родов войск зависят непосредственно от министра и, таким образом, не подчинены начальнику Генерального штаба. Поэтому власть генерального секретаря министерства, изначально распространявшаяся на финансовые и правовые вопросы, постоянно увеличивается и “подменяет собой работу Генерального штаба”»[199]. В воздухе повисал ключевой вопрос: «Кому Республика доверяет командовать своей армией?»[200]. Заместитель председателя Высшего военного совета, де-юре главнокомандующий, назначался военным министром, однако в непосредственном ведении министра находился и прямой подчиненный главнокомандующего, начальник Генштаба сухопутных сил.
Подобная ситуация порождала конкуренцию между двумя ключевыми фигурами в армейском командовании и размывала ответственность, что было объяснимо в условиях начала XX в., когда политики после «дела Дрейфуса» сомневались в лояльности вооруженных сил, но утратила всякий смысл после войны. В 1920-е гг. стабилизирующим фактором являлась сама фигура Петэна, обладавшего беспрекословным авторитетом и в 1922 г. занявшего вновь введенный пост главного инспектора армии, дополнительно усиливший его аппаратный вес. Начальники Генштаба генералы Бюа и Дебене служили под командованием маршала в годы Первой мировой войны. Это позволило главнокомандующему сконцентрировать в своих руках все нити руководства сухопутными силами[201]. Однако положение дел неизбежно должно было поменяться после его отставки.
Центральный орган взаимодействия между военными и гражданскими властями, Высший совет национальной обороны (ВСНО) во главе с председателем правительства, не справлялся с функцией координации работы различных ведомств, отвечающих за подготовку к войне. Непрерывная бюрократизация привела к тому, что к 1929 г. в состав ВСНО входили все министры, имевшие решающий голос, и лишь трое военных с консультативным голосом – заместитель председателя Высшего военного совета и начальники генеральных штабов армии и флота. Сложилась ситуация, при которой орган окончательно превратился в «подобие парламента ведомств, отражающих все центробежные стремления»[202].
В итоге, система военно-гражданского взаимодействия, существовавшая в 1920-х гг. во Франции, не способствовала такой расстановке приоритетов государственного развития, при которой неизбежный в будущем вызов со стороны незамиренной Германии оказывался бы во главе угла. В ее рамках не происходило объединения задач обороны и императивов внутреннего развития в цельную стратегию, реализация которой имела бы первостепенную значимость. Имело место, скорее, обратное: через эти каналы в высшую армейскую среду проникали политические импульсы, транслируемые различными партиями, поочередно и во все более противоречивых комбинациях стоявшими у руля страны. Как следствие, не только у государственных деятелей, но и у военных происходило размывание представления о магистральных целях, первоочередных и второстепенных