Символическая жизнь (сборник). Карл Густав ЮнгЧитать онлайн книгу.
происходит потому, что во время активизации коллективного бессознательного человек перестает быть самим собой, он попросту не принадлежит себе. И не просто участвует в движении, он и есть само движение. Если бы вы жили в Германии или оказались там на какое-то время, все ваши попытки защититься оказались бы тщетными. Эта заразительность буквально проникает под кожу. Вы человек, и, где бы вы ни жили, вы можете оградить себя от подобной заразы только путем сужения сознания, опустошая и обездушивая себя, насколько это возможно. Вы всего лишь пылинка, крупица сознания, брошенная в океан жизни, существующий сам по себе. Но если вы не растворитесь и останетесь самими собой, то тут же заметите, что окружающая атмосфера поглощается вами, проникает вам под кожу. Невозможно жить в Африке или любой другой экзотической стране и не проникнуться ее атмосферой. Если вы живете в окружении желтых людей, то вы «пожелтеете» изнутри, из-под кожи. Подобного невозможно избежать, потому что, кем бы вы ни были – негром, китайцем, – все едино, в чем-то вы такие же человеческие существа, как и все остальные, ибо прежде всего вы – человек. В коллективном бессознательном все люди имеют похожие архетипы, независимо от цвета кожи у всех имеются глаза, сердце, печень и т. д. Неважно, что их кожа черного или желтого цвета. В каком-то смысле это остается важным – возможно, у какой-то расы по сравнению с вами отсутствует тот или иной исторический пласт. Разные расовые истории характеризуются различными уровнями мышления.
Изучая истории рас, как это делал я, можно сделать много интересных открытий. Например, исследуя северных американцев, я обнаружил, что каждый американец, поскольку он живет на земле аборигенов, несет в себе краснокожего индейца. Краснокожий, которого американец, возможно, никогда не видел, или негр, несмотря на всевозможные «только для белых», прочно вошли в американца и сделали его принадлежащим отчасти к нации «разноцветных» [19]. Эти вещи всецело бессознательны, и говорить о них следует лишь с просвещенными людьми. Нелегко, скажем, обсуждать с французом или немцем причины их взаимного недопонимания.
Не так давно я провел приятный вечер в Париже в обществе весьма образованных людей. Мы говорили о национальных различиях. «Вы цените ясность романского (латинского) духа, – сказал я, – поскольку мышление оказывается у вас подчиненным. Но латинское мышление в свою очередь уступает немецкому». Все насторожились. Я продолжил: «Зато ваши чувства непревзойденны, вдобавок абсолютно дифференцированы». Мои собеседники попросили разъяснения, и я ответил: «Отправляйтесь в кафе или на водевиль, да куда угодно, где поют или играют пьесы, и вы столкнетесь с весьма примечательным явлением. Вначале последует ряд гротескных и циничных пассажей, а затем внезапно на вас хлынет нечто сентиментальное. Потеря матерью ребенка, утраченная любовь или что-то на редкость патриотическое – и тут никуда не деться от слез. Для вас соль и сахар должны быть в “одном флаконе”. Немец способен целый вечер
Jung C. G. Civilization in Transition // Jung C. G. C. W., vol. 10, pars. 94ff and 946ff.