Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений. Дэвид Э. ШарффЧитать онлайн книгу.
вызванное поведением Боба в тот момент, когда он предложил ей заняться любовью. Хотя ей также хотелось физической и душевной близости, она почувствовала себя отвергнутой. Сближение усилило болезненность отвержения, поскольку открыло ее собственные желания. В этом случае смесь желания и страха быть отвергнутой, которую испытывала Салли, преобразовалась в возбуждение клитора, возникавшее, когда Боб дотрагивался до нее. В результате она стала отдаляться от него, и ее муж, в свою очередь, почувствовал себя отвергнутым. (Этот эпизод приблизительно соответствует схеме А.3 приложения I, описывающей, как либидинальное Эго ищет объекты возбуждения и вместо этого сталкивается с фрустрирующими антилибидинальными объектами.)
Детали сеансов сексуальной терапии показывают, что подобные знаки, указывающие на амбивалентность, не так уж незаметны. Их легко распознать по очевидным признакам: попытке отвернуть лицо, скованности при поцелуе, по отвращению к какой-либо части тела партнера, по необычно поспешному сближению или отчетливо демонстрируемому отвержению. Когда Салли заметила раздражение Боба, она стала осторожной. Другие женщины в подобных обстоятельствах могли бы лежать неподвижно или испытать головную боль. Боб, не осознававший влияния своей амбивалентности, хотя и отдаленно чувствовавший ее присутствие, был озадачен и уязвлен. Он обобщил свои переживания следующим образом: «Иногда я чувствую себя просто жертвой фригидной жены». Такое утверждение вызвало к жизни подавляемую идентификацию Салли – со своей отстраненной и отвергающей матерью. Как правило, после обмена подобными посланиями ситуация ухудшалась, поскольку оба чувствовали себя отвергнутыми и злились. Терапия, однако, помогла Бобу осознать, что такой образ Салли ассоциируется у него с образом его матери, не отвечавшей на его детскую жажду любви и одобрения. После того, как он овладел своей склонностью провоцировать отвержение посредством ожидания повторения, он стал меньше чувствовать себя жертвой Салли и приобрел уверенность в собственных сексуальных желаниях.
Такое описание связи между внутренними проблемами и внешне проявленной судьбой сексуальности может быть использовано для исследования символического смысла ее физической составляющей[19]. Секс в некоторой степени можно считать физическим взаимодействием в реальном внешнем мире. Но если в нем оживают эмоциональные связи между людьми, он становится также носителем связи каждого с его внутренними объектами. А когда неудача обозначает разрыв этой связи, это напоминает внутренние отношения с плохим объектом. Со временем секс становится символом внутреннего чувства благополучия. Как и мифологические символы, он обладает двойственными и парадоксальными свойствами. Например, в паре, которую мы только что рассматривали, неудачный секс парадоксальным образом обеспечивал жизнеспособную связь не только между Бобом и Салли, но и между
Ханна Сигал (Hanna Segal) описывает процесс формирования символов как развивающийся из процесса отказа от груди. Отказ от объекта или предмета инстинктивной потребности проходит успешно в том случае, если объект ассимилируется Эго в процессе утраты и внутреннего восстановления. Она полагает, что подобный объект становится символом внутри Эго и что каждый аспект объекта и ситуации, утрату которого переживает субъект, вызывает формирование символа.
С этой точки зрения, образование символов есть результат потери, это творческая работа, подразумевающая боль и последующий траур. Если психическая реальность переживается как отдельная от реальности внешней, символ отделяется от объекта. Он воспринимается как созданный самостью и может ею свободно использоваться (Hanna Segal, «A psychoanalytic contribution to aesthetics», International Journal of Psycho-Analysis 33 (1952): 196–207, и «Notes on symbol formation», International Journal of Psycho-Analysis 38 (1957): 391 – 7).