Беда. Гэри ШмидтЧитать онлайн книгу.
хватило, чтобы она отлетела по скользкому каменному полу футов на пять.
Она даже не взвизгнула. Перестав скользить, она упала на спину, подняла вверх все четыре ноги и показала пузо.
– Зачем ты ее сюда притащил? – спросил отец Генри. – Кому нужна эта черная образина? Это не собака, а какая-то… чернуха. Лежит тут, вся драная. В крови. Да еще калека… – он остановился. Прислонился к столу и закрыл глаза ладонями. – Калека, – повторил он. Его тело задрожало – сначала тихонько, потом сильнее и еще сильнее, как большой дом, под которым зарождается землетрясение.
Потом рот у него открылся, и хотя оттуда не вышло никаких звуков, его беззвучные стоны наполнили всю кухню.
Генри обнял отца. Крепко. Очень крепко. Он почувствовал, как черная собака подошла к ним. Почувствовал, как отец нагнулся, чтобы почесать ее за оборванным ухом. Увидел, как собака от удовольствия потерлась мордой о развязанный отцовский халат, – и понадеялся, что отец не заметит крови и гноя, которые она там оставила.
Так они стояли втроем в кухне, и в это время случились две вещи.
Во-первых, Чернуха обрела дом и имя.
Во-вторых, зазвонил телефон. Это звонили из больницы.
Генри переоделся, пока его родители одевались. Когда он выскочил, отец уже успел подогнать БМВ ко входу.
– Собаку оставь в каретной, – сказал отец.
– Собаку? – спросила мать.
Они промчались по Блайтбери-на-море так быстро, что если бы городские полицейские не узнали машину Смитов, то остановили бы их еще на Главной улице. Они доехали до больницы, взлетели по пандусу на парковку, почти бегом пересекли вестибюль, надавили на кнопку лифта и не отпускали ее, пока двери не открылись, и прибежали по коридору в палату Франклина, где три медсестры – две такие дюжие, что из них вышли бы неплохие игроки в регби, – держали брата Генри за руки и за ноги.
– Опять припадок, – сказала одна из сестер. – Чуть ремни не порвал.
Мать Генри села на кровать.
– Мы вкололи ему успокоительное, но были признаки, что вот-вот начнется еще один.
Мать Генри положила руку на грудь сына.
– Франклин, – мягко сказала она.
Он открыл глаза. Они блестели – ярко, свирепо. Сестры прижали его покрепче и расставили ноги, готовясь к новой жестокой борьбе.
Но Франклин не стал метаться. Он обвел взглядом все лица вокруг – быстро, затравленно. Как будто комната была полна чужаков и он мучительно пытался найти хоть одно знакомое лицо – то, которое бы что-нибудь для него значило.
И он его нашел.
Он посмотрел на Генри. Его глаза остановились на брате – они сверкали так, будто вот-вот вспыхнут огнем.
И он заговорил. С истовостью пророка. Он сказал Генри одно слово. Только одно.
Потом отвернулся к окну и стал смотреть куда-то далеко.
И вновь повторил то же слово, уже тихо.
Затем огонь погас, сверкающие глаза поблекли и закрылись, а напрягшееся тело опало. Но слово продолжало эхом звучать в комнате и в мозгу Генри.
Катадин.
Впервые