Жемчужины Москвы. Часть 2. Александр Валентинович НадысевЧитать онлайн книгу.
стали вывозить тростник, как сырьё. В XII веке появились первые европейские заводы по очистке сахарного тростника. Тогда сахар можно было достать только в аптеках, как лекарство для больных, но вскоре им стали лакомиться все и везде.
– Я знаю, в Россию сахар завёз Пётр I, – воскликнул Илья Остроухов. – Так ли это?
– Не совсем так. Сахар в России знали с XII века, а первая в России «сахарная палата» действительно была открыта Петром I. Яков Степанович Есипов изобрёл технологию получения сахара из свёклы. Его способ очистки свёкольного сока известью, применяется и сегодня. Первый свекольно-сахарный завод Мальцова уже работал в России с 1809 года.
– А что сахар можно делать только из свёклы? – спросил Остроухов.
– Что вы! Учёные считают, кроме тростникового и свёкольного, можно делать кленовый из сока сахарного клёна, пальмовый, сорговый.
Павел Иванович, увидев притомившихся гостей, предложил:
– Пройдёмте, господа, я покажу свои апартаменты.
– С удовольствием, а то засиделись, – улыбнулся Остроухов, посмотрев на Матисса, – иль не наелся?
– Что, ты! – вскочил Матисс.
Вера Андреевна откланилась, и ушла в свои покои, а Павел Иванович повёл гостей в «Белый» зал, затем «Розовую» и «Голубую» гостиные. Здесь висели в позолоченных рамах, собранные ещё отцом, картины Кипренского, Боровиковского, и вновь приобретённые картины Сурикова, Репина, Шишкина, Верещагина, Васнецова, Нестерова. А ещё Поленова, Рериха, Малявина, Айвазовского. Всех не перечесть.
– Богат как Крёз, щедр как меценат, – шепнул Матиссу Остроухов.
– А теперь пройдёмте в иконную галерею, – сказал загадочно Харитоненко.
Когда же они попали в комнату старинных русских икон, то Матисс просто обомлел. Ничего лучшего он так близко не видел.
– Можно открыть створки витрин и поближе рассмотреть письмо русских иконописцев? – спросил, волнуясь, Матисс.
– Пожалуйста, – ответил Павел Иванович, и ключом стал открывать одну за другой витрины.
Матисс ходил среди икон и, восхищаясь, зарисовывал их в свой блокнот.
Сделав несколько набросков и понимая, что более в галереи находиться неприлично, попросил шепотом Остроухова:
– Спроси хозяина, нельзя ли мне с балкона сделать рисунок Кремля?
Когда Павел Иванович услышал просьбу Матисса, то быстро ответил Остроухову по-русски:
– Но ты же для этого и привёз Матисса ко мне, – и по-французки сказал, – прошу вас, мисье Матисс, пройдёмте на террасу. Оттуда роскошный вид всего Кремля! Рисуйте, а мы с Ильёй Семёновичем потолкуем в зале о своих делах.
Когда Матисс вышел на этот легендарный балкон особняка, о котором знала вся Москва, то пришёл в восторг и принялся рисовать.
А Харитоненко с Остроуховым, расположившись на диванах, стали спокойно рассуждать о предстоящих покупках картин.
– Как продвигаются дела по строительству музея Изящных искусств на Волхонке? – неожиданно спросил Харитоненко.
– Здание