Политрук. Валерий Петрович БольшаковЧитать онлайн книгу.
ленты, прочищали затворы от нагара, подтаскивали поближе ящики с боеприпасами – и жевали на ходу трофейные гостинцы.
Обживались на новом месте.
Саперы Косенчука уползли на разминирование – для подсветки мы врубили немецкий прожектор. А красноармейцу Фадееву я вручил донесение, и отправил к комполка – без подкрепления нам не продержаться.
Опустившись на корточки, я посидел немного, просто, чтобы согнуть ноги. Набегался. Хотя как раз об усталости думалось меньше всего. Победа! Вот, что грело душу!
Первая настоящая победа – и моя личная, и всей роты. Даже уверять не стану, будто чуял себя храбрецом-удальцом. Куда там… Страшно было. Тревожно. Ведь мы, как гвоздь, засели в крепкой обороне немцев, а они тут вокруг! Закрепились и вширь по фронту, и на глубину в десятки километров! У Моделя «всё схвачено».
Но правду говорят – нет такой крепости, которую не взять русскому солдату! И еще я скручивал в себе спесивые мыслишки о том, что вся слава должна достаться мне одному. «Экстраскунсу».
Провел бойцов через минное поле? Молодец. А зачищал кто? Ты? Нет, твои товарищ по оружию. Однополчане.
Даже то, что мы до сих пор живы – заслуга не твоя, а ночной тьмы. У границ захваченного плацдарма я выставил дозорных в немецкой форме. Один лишь раз на бравого Трошкина вышел сонный фельдфебель. Буркнул: «Гут…» – и убрел досыпать. Но летние ночи коротки…
Нервничая, я слопал пару долек «панцершоколада» – и понял, что жую наркотик. Голова ясная, тело бодрое, энергии полно, хоть батарейки от меня заряжай. Первитин – так зовется разудалая храбрость фрицев, весело скалящихся в объективы фронтовых хроникеров.
Развязные, бесшабашные, наглые, они не ведали страха, глотнув пару «волшебных» таблеток. Прикинув, я подкормил метамфетаминовым зельем своих – один раз можно, а ночка будет та еще…
…Воздух к утру посвежел, донося мирные запахи – росистой травы, ряски с близких стариц, влажной листвы, тронутой туманом. Но вниманием моим всё чаще завладевал восток – небо в той стороне серело, предвещая скорый рассвет. Неужто придется уйти?..
– Товарищ Лушин? – негромкий голос командира полка заставил меня вздрогнуть.
– Он самый! – ответил я не по уставу, но уж слишком велико было облегчение.
– Показывай свои владения, политрук!
В зыбком свете керосинового фонаря я разглядел подполковника и пару быстроглазых стрелков за его широкой спиной.
– Есть!
Натоптанной траншеей мы прошли к наблюдательному пункту, врытому в землю на вершине небольшого холма.
– Смотрите, товарищ командир, – сказал я негромко. – Полунино.
Село лежало невдалеке, тихое и спящее, смутно виднеясь в потемках. Лишь кое-где тлели огонечки фонарей или керосинок, нарушая светомаскировку. Впрочем, самолеты с красными звездами на крыльях редко сюда залетали, вот и ослабла хваленая прусская «дисциплинен».
– Каждый каменный дом или подвал – это ДОТ, товарищ подполковник, – негромко заговорил я, кивая на село. – Каждое деревянное строение, даже сарай или овин – ДЗОТ. На перекрестках зарыты