Весенние ласточки, или Эхо о солдате. Алла ПлотниковаЧитать онлайн книгу.
лучше, повешу с десяток буржуев, на этой яблоне повешу, – восклицал разгорячённый воин, указывая на растущее за спиной девочек дерево, – так, как мы жили при Батюшке нашем Царе, надеюсь, черти медленно с него шкуру сдирают, врагу не пожелаешь.
Ветеран хотел сказать ещё что-то, но, заметив настороженные взгляды девочек, замолк.
Силкин помолчал с минуту, подружки не торопили старого разведчика.
– Через всё я прошёл и выжил, – успокоившись, вернулся он к изначальной теме. – Я ведь воевал за этот вот огородчик, – не оборачиваясь, указал ветеран в сторону дымящегося костра, – если меня не станет, кто будет удобрять землю, кто по осени укроет её от морозов, кто причешет по весне? Меня не станет, и порастёт всё бурьяном, а земля посереет и уже не будет способна родить ни помидорку, ни огурчик, ни ягодку, и только колючки да полынь будут расти на ней. Так что мне нельзя было умирать. Нужно было выжить и победить, нужно было во что бы то ни стало победить.
Силкин замолчал, и на его живых, спрятанных за хитрым прищуром глазах заблестели слёзы.
Было поздно, и Михаил Иванович со словами «об остальном, если будет интересно, в следующий раз расскажу» проводил девочек, и, уже прощаясь у калитки, Силкин дал адрес Павла Семёновича Гольцова.
Того самого, второго выжившего из сорока пяти добровольцев, а ещё он посоветовал подругам сходить в гости к новым хозяевам бывшего дома Москвиных и попросить разрешения изучить чердак.
– Люди многое забывают, а чердак всё помнит, – произнёс он, посмеиваясь тем же почти беззвучным смехом, что и час назад, при встрече, и пошутил, почему девочки так поздно родились, «ну, хотя бы на десять лет пораньше…»
Вечер совсем посинел и притих, и уже скоро девочки растворились в сумерках, а Силкин остался у калитки, прислушиваясь, как где-то на другом конце посёлка мужской голос не спеша тянул одинокую песню:
Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии блистали,
И беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
И беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали…
И пока голос звучал, Силкин стоял у калитки, а костёр продолжал куриться, укрывая своим тёплым и горьким дымом восхитительную наготу русской земли.
Менее чем через два года туберкулёз победил Силкина, годы рабства, война и плен не прошли даром. И больше некому было по весне удобрять и расчёсывать землю, а осенью укрывать её от морозов. Вслед за Силкиным вереницей потянулись и другие герои. Всё больше никому не нужной земли серело, зарастало колючками и полынью. А новые герои, готовые, зазвучи призывный голос Левитана, снова, не колеблясь ни секунды, уйти на фронт, чтобы в который раз защитить от фашистов своих женщин и детей, свою родину, чтобы снова победить ад, и не важно, в каком виде и с какой силой придут дьявольские псы, всё не рождались…
Но русская земля, она терпеливая, и, ежеминутно взывая к новым героям, ждёт. Дождётся ли…
Глава