33 желания Ромки Янтарёва. Надежда ВасильеваЧитать онлайн книгу.
BN 978-5-0056-2006-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В палату заглянула процедурная медсестра Вероника. Шевельнула пухлыми губами, бросив взгляд на Ромку. И снова испарилась, словно привиделась. Сквозь музыку в наушниках слов её Ромка не расслышал. Но понял: звала на укол. И чего тут не понять? Уколы в вену делала только она. Дядя Лёня, сосед по палате, взглянув на него, усмехнулся.
– Видел бы ты, Ромка, свою физиономию! Гримаса такая, будто тебе ласточка прямо на нос накакала, – и, хмуря кустистые брови, нарочито строго добавил: – Иди, иди! Некогда Веронике каждого больного подолгу ждать. – И принялся икать. Приступы икоты мучили дядю Лёню очень часто. Бывало, случалось такое и среди ночи. Ромка даже просыпался. Дядя Лёня пил мелкими глотками воду, задерживая при этом дыхание. Но ничто не помогало. Тогда он доставал из тумбочки бутылку с коньяком. В их коммерческой палате это не возбранялось.
Ромка снял наушники, нехотя спустил ноги с кровати, небрежно натянул спортивки. Три недели назад после первого укола в вену его стало тошнить. Запаха еды на дух не выносил, как беременный. Причём никакой. Наизнанку выворачивало. Три два вообще ничего не ел. Пока дядя Лёня врачихе не нажаловался. Та смутилась и вытаращила на Ромку удивлённые глаза.
– А что, я тебе преднизолон не назначила?
Ромка пожал плечами, и сердито отвернул лицо в сторону. Интересная! Его спрашивает. Не зря её дядя Лёня за глаза не Лилией Сергеевной, а «курицей» прозывает. Быстро осознав свою ошибку, Лилия Сергеевна стала поспешно листать его медицинскую карту. Убедившись в своей промашке, покачала головой и стала что-то поспешно карякать, держа карту прямо на коленях. И почему у врачей почерк такой неразборчивый? Однажды на какую-то процедуру ему направление в руки дали. Ни одного слова не понял. Словно не по-русски, а по-арабски нацарапано. Только что не задом наперёд и не снизу вверх, как у них.
– Будешь принимать по две таблетки три раза в день, – закончив писать, шутливо подмигнула ему Лилия Сергеевна: – На коленях у буфетчицы добавки просить станешь! Надуем тебя, как дядю Лёню. Разве дашь ему семьдесят лет? На лице ни одной морщинки. А ты, как говорят в Украине, «чахлик нэумэрущий». То есть, по-нашему, Кощей Бессмертный.
Шутку её Ромка проигнорировал. Смешно ей! Он, и правда, за последние полгода, как мама говорит, доходягой стал. Спортивки с задницы сползали. Пришлось резинку укорачивать. И щёки впали так, будто его только из концлагеря выпустили. Так что до её ли шуток?! К тому же внутри всё мутило, как после высоких качелей в детстве: вот-вот вырвет. Хоть бы ушла она скорей, что ли?!
Но врачиха уходить не торопилась. Поправив рукой пышную причёску и громко цокая каблуками, перешла к дяди-Лёниной кровати, присела на стул возле его постели.
– Ну, как ваши дела, Леонид Иванович? – Положила руку на его запястье. И зачем его пульс считает? Не сердечник ведь…
– Мои дела как сажа бела, – отшутился дядя Лёня. – Проклятая икота замучила! Слух, зрение теряю не по дням, а по часам. Седьмой курс химиотерапии принимаю, седьмой раз наголо голову брею – последней красы себя лишаю, – подмигнул он Ромке, – а будет ли толк с этой химии? – больше для куража, чем серьёзно, по-стариковски, брюзжал он. – Хотя за жизнь-то я, если честно, не очень-то цепляюсь. Восьмой десяток уж отсчитываю. Устал жить. К тому же Людмила Петровна моя, Царствие ей небесное, поди уже заждалась меня. – И кивнул в Ромкину сторону: – Молодые, вон, такие как Ромка, пусть за жизнь борются. – Они ещё в жизни ничего не видели. А я – то уж всякого насмотрелся…
Глядя на дядю Лёню, трудно было поверить в то, что он известный актёр и режиссёр. Говорил так просто, как его дедушка, что жил в деревне. Правда, выглядел эффектно. На полном лице ни одной морщинки. В больших серых глазах всегда блуждала какая-то молодецкая самоуверенная лукавинка. Мол, чем в этой жизни меня ещё удивить можно? Дядя Лёня рассказывал, что поставил в своей жизни более тридцати спектаклей. Очень часто в спектаклях играл главные роли. Даже самого короля Лира!.. И фотографии показывал. Стоит на краю сцены, на коленях, возведя руки к небесам. В глазах слёзы. На плечи спускаются седые космы волос…
– Думаешь, я всегда лысым был? – комментировал он снимки сцен из спектаклей. – Как бы не так! Вон у меня какая вьющаяся шевелюра! Хоть косы заплетай.
В палате их было только двое. Ромкины родители заплатили за это большие деньги, правда, пополам с дядей Лёней. Были они из одного города. Отец когда-то дядю Лёню знал. В других палатах лежало по шесть или восемь человек. Чокнуться можно! Особенно в палатах, большие окна которых выходили на солнечную сторону. Жара стояла невыносимая. Круглые сутки в палате у них был включён вентилятор. И всё равно постельное бельё за ночь становилось влажным от пота, хоть выжимай. Ромке было жалко лета. Вместо того чтобы не вылезать из воды их дачного озёрка, валяйся тут на больничной койке, в такую-то пору!..
– Может, операция поможет? – краем уха уловил он изменившийся голос дяди Лёни. И даже на локтях приподнялся, чтобы