Падение. Том 1. Рустам РустамовЧитать онлайн книгу.
жидкостью (кто его знает, возможно, там была вода), ведущий обратил внимание зала к себе и предоставил слово гостю из Москвы. Представитель из Москвы поздравил всех, пожелал им успеха в творчестве и очень долго рассказывал о роли литературы в формировании и воспитании человека нового типа. Когда он говорил об этом, чувствовалось, что сам не верит тому, о чем ведет речь. Вся речь была построена на избитых газетных оборотах.
Наконец наступил долгожданный заключительный день конференции, и все заметили одно грубейшее нарушение в повестке. Как правило, везде важный гость, приглашенный из Москвы, должен был выступить последним, с заключительным (так сказать, напутственным) словом, однако его задвинули куда-то в середину, а с заключительными речами выступили представители старшего поколения закавказской интеллигенции.
Несколько отвлекаясь, заметим, что ничего удивительного в этом не было: мероприятие проходило в Армении, где второй секретарь ЦК, и не только он, но даже председатель республиканского КГБ были армянами, тогда как во всех других республиках и национальных автономиях они обязательно были русскими.
Последними выступили трое из знаменитых. По неписаной традиции выступающий заканчивал свою речь на подобных мероприятиях на языке одной из тогдашних братских республик. Первым выступил писатель Нодар Гурамашвили и закончил свою речь добрыми пожеланиями молодым писателям и всем братским народам на довольно сносном армянском языке. Затем выступил армянин Кагрманян, и он, начав свою речь на приличном русском, закончил ее на чистом азербайджанском, и сразу было видно, что эти языки он знает, а не вызубрил их перед выступлением. Наконец слово предоставили народному поэту Азербайджана Салману Рустами. Тут Саят-Нова засуетился, начал всех утихомиривать и призывать послушать его знаменитого «дядю», так как Саят-Нова перевел очень много его стихов на армянский и грузинский языки. Салман Рустами говорил очень долго на русском языке, очень чисто и грамотно, только с достаточно заметным азербайджанским акцентом, и все никак не мог перейти к заключительной части. Дело в том, что ему для заключительного слова достался грузинский язык, а с этим, скажем мягко, были проблемы. В сердцах ругал своего лучшего друга Гурамашвили: если он свою речь закончил бы на азербайджанском, тогда ему бы автоматически достался армянский язык, а тут надо только на грузинском. Пересилив себя, он что-то говорил – всего несколько предложений вроде бы на грузинском, все поняли, кроме грузин. Они начали смотреть друг на друга и недоуменно пожимали плечами. Тишину нарушил Бегелури, начал аплодировать, и все последовали его примеру. Кто-то попросил у Саят-Новы перевести сказанное дядей, и тот невозмутимо повернулся к вопрошающему (был кто-то из азербайджанцев) и «перевел»:
– Дядя сказал, что отсюда поедет в Тбилиси, к молодой тете Ромы Николайшвили, погостит у нее несколько дней, а затем поедет в Сухуми, к другой тете.
При этом хитро посмотрел на Бегелури. Тот хотел было возмутиться, но Роман Николайшвили смеясь успокоил его:
– Перестань,