Уходящие в Вечность. Часть 1. Самира ФаттахЧитать онлайн книгу.
бросается к воде. Они разговаривали мало: слова здесь были бессильны.
Только перед рассветом, собираясь уходить, Рамазан умоляюще шептал:
«Завтра увидимся?»
Она кивала головой, дарила ему прощальный поцелуй и исчезала за деревьями. Небо светлело, звезды таяли, а Рамазан, счастливый и умиротворенный, возвращался домой и погружался в сладкий, крепкий и здоровый сон. И сны были такие яркие и добрые, что улыбка не покидала его все это время.
Так прошла весна, и лето близилось к концу. И пришел тот страшный день, когда счастье его оборвалось резко и бесповоротно.
6
Как-то раз Гюльнара не вышла в назначенный час. Половину ночи Рамазан простоял под ее окном, и не дождавшись, побрел домой. Жизнь сразу потеряла свой смысл, на сердце стало тоскливо и совсем пусто. До утра он в немом отчаянии, чувствуя в груди тяжелую, давящую пустоту, просидел у себя в комнате. Он не знал, что случилось. Но ему было страшно… И он никак не мог объяснить себе этот страх. Это было какое-то животное чувство неведомой опасности. Когда утром его позвали пить чай, он не вышел.
Около полудня Ахмедбай сам зашел к нему в комнату. Рамазан сидел на кровати бледный, неподвижный. Отец положил руку на плечо сына.
«Что ты наделал, Рамазан! – с болью в голосе произнес он. – Как ты мог? Сейчас приходил брат и сказал, что его дочь при смерти. И все по твоей вине. Почему ты молчал об этом?»
Рамазан бросился к отцу:
«Что? Что случилось?»
Он весь дрожал.
«Я ведь знал, что вы видитесь, и не хотел вмешиваться до поры до времени, понимая, что такое любовь. Конечно, мне очень не нравилось, что ты связался с дочерью моего брата. Ведь от этой семьи – лишь одни беды и несчастья. Но я даже представить себе не мог, что у вас зайдет все так далеко. Вчера Гюльнара выпила какое-то снадобье, чтобы ваше дитя никогда не появилось на свет. Боже, сын мой! До чего же ты дошел! Как ты мог пойти на такой грех? Ведь я тебя не так воспитывал!»
Рамазан медленно опустился на ковер. Ноги не держали его. Пытаясь вздохнуть, он открыл рот, но чья-то холодная рука сжала ему горло, и он задыхался.
«Отец… Я не знал… я ничего не знал», – прошептал он.
«Как – не знал?! Ты же сам сколько времени ее добивался, а потом овладел силой! Она же все рассказала своей матери! Я никогда не думал, что ты на это способен! Ведь я всегда учил тебя богобоязненности и благочестию и так верил в тебя!»
Рамазану хотелось сказать отцу, что все это происходило не так, но голос пропал, горькое отчаяние душило его. Страшно было то, что отец считает виновником его одного, страшно было, что Гюльнара предала его, страшно было, что он уже никогда не увидит ее…
Спустя несколько часов Рамазан приплелся в дядин дом. Едва он переступил порог, как несколько женщин, родственниц и дядиных жен, накинулись на него.
«А, негодник! Явился! Бесстыжие глаза твои! – Идет, как ни в чем не бывало! До чего довел девочку! – Если она умрет, грех будет на тебе одном! – Тебе за нее отвечать перед Аллахом!»
Они окружили его, готовые разорвать. Подошел дядя Абдуррахман и разогнал разъяренных женщин. Полный, круглолицый, постоянно и часто