Седьмой гном. Маша ЛовыгинаЧитать онлайн книгу.
близким человеком для своей дочери. Кто-то скажет – судьба, а кто-то – неправильное отношение к жизни. Но какая разница, если по-другому не получается? Теперь у Серафимы есть сын, у которого, кроме нее, тоже никого нет. Но самое страшное не это, а то, что произошло. Сима совершенно не понимала, что ей делать и как защититься в этих обстоятельствах. А ведь Горецкая предупреждала ее, чтобы она была осторожной, предупреждала! Но Сима поначалу не верила, а потом было поздно.
На цыпочках Серафима прошлась до окна и, встав за пыльной льняной занавеской, посмотрела на пустынную улицу. Щенок тут же спрыгнул с кровати и последовал за ней. Присев на корточки, Сима положила ладонь поверх его теплой головы.
– Надо тебя как-то назвать… Вот Илюшка удивится, когда тебя увидит.
В голове возникла мысль, что теперь ей придется кормить сразу двух детей, но она тут же отогнала ее. Так получилось – не смогла пройти мимо щенка, который лежал на обочине, почти полностью засыпанный снегом. Илюша спал на ее плече, в руке была сумка с какими-то вещами, которые Сима наспех покидала перед тем, как бежать из своего дома. Путь от станции был недолгим, но идти пришлось сквозь начавшуюся пургу, ориентируясь только на тусклые огни фонарей. Она услышала еле слышный плач где-то на полпути, и сердце ее рухнуло, обливаясь кровью. «Ребенок?!» – подумала она, прижимая сына и всматриваясь в темное пятно в паре метров от себя. Пока стояла, не решаясь подойти ближе, думала, что это действительно оставленный кем-то младенец, ведь такое иногда случается… Это и был ребенок, только не человеческий, а собачий.
Амалия Яновна белела лицом, когда натыкалась на репортажи о брошенных детях. Тут же выключала телевизор и швыряла пульт в сторону, словно он горел у нее в руках. Настроение ее портилось, давление поднималось. А это значило, что, как бы Сима не старалась, угодить старой актрисе было уже невозможно.
Но она старалась… С того самого первого дня, когда оказалась зажатой в углу ее шикарной прихожей…
… – Кто тебя подослал? – спросила Горецкая.
«Господи, а если она сумасшедшая? Вдруг она убьет меня? Что же тогда будет с Илюшей?»
Взгляд Симы заметался по сторонам и замер на огромном, в полный рост, портрете Горецкой, висевшем на противоположной от двери стене. Холл в квартире Амалии Яновны был большим, квадратной формы, и скорее походил на гостиную. Свет, лившийся из другой комнаты, падал на масляную поверхность холста и бликовал, отчего Сима не могла разглядеть всю картину целиком. Но лицо Горецкой на портрете моментально завладело ее вниманием.
– Это вы? – восхищенно спросила Сима, вытягивая шею.
Горецкая нахмурилась.
– Да, это я. Только не надо заговаривать мне зубы! – сказала она жестко.
Сима кивнула и отлипла от стены, продолжая рассматривать пышную прическу и покатые, жемчужного оттенка, голые плечи, укутанные в какой-то диковинный, голубоватого цвета мех.
– Вы простите меня,