Севастополь в огне. Корабль и крест. Юрий СуходольскийЧитать онлайн книгу.
подломить ноги часового сзади, как Чиж уже всадил ему под кадык кинжал, второй рукой успев поймать его короткий морской карабин. Пластуны оттащили свою жертву за канаты и разбежались вдоль борта в разные стороны.
Часовой, находившийся на другой стороне, что-то заметил на море, склонился над бортом и стал всматриваться в какую-то точку на волнах. За его спиной, как тень, возник Чиж, накинул ему на шею удавку и скрутил ее. Когда он аккуратно уложил часового вдоль борта, тот уже был мертв.
На мостике лежал вахтенный с перерезанным горлом. На его месте за штурвалом стоял Биля. Он поднял фонарь и дважды провел им слева направо.
Лодка пластунов тихо стукнулась о борт «Таифа», и в нее сразу упала веревочная лестница. Чиж на палубе принял у Кравченко его мешок и бочонок с порохом, и оба они бесшумно исчезли где-то в недрах корабля. Али лег вдоль борта и замер. Яков оттолкнулся веслом от «Таифа», и лодка отошла от него.
Ньюкомб и Слейтер покачивались рядом в гамаках. Ньюкомб с детства спал с открытыми глазами. Полуприкрытые веки всегда придавали ему во сне вид мертвеца.
Чиж достал из брезентового кошеля, висящего у него на шее, бутылку, с которой поработал Кравченко, и поставил ее в бар, среди других. Он перемещался совершенно бесшумно, один за другим вскрывал кинжалом шкафы и ящики, находящиеся в кают-компании. На столе лежала пара его пистолетов и еще один – с картечным раструбом. У двери с двумя кольтами в руках стоял Биля, посматривая в узкий коридор.
От удара свинцовой гирьки на сыромятном ремне машинист, дремлющий у топки, сначала ткнулся вперед, а потом стал заваливаться набок. Кравченко подхватил его и аккуратно положил на настил палубы. Затем он из-за двери втащил в кочегарку бочонок с порохом и свой мешок, достал из кармана часы и посмотрел на циферблат. Ему показалось, что секундная стрелка ползла по нему слишком уж медленно.
В это время Биля быстро просматривал бумаги, которые передавал ему Чиж. Самые важные документы есаул вернул ему и кивнул.
Чиж спрятал их в кошель и вскрыл еще один ящик. В нем лежал стилет Ньюкомба. Казак обрадовался своей находке и сунул ее за пояс.
Биля махнул рукой – уходим. Чиж согласно кивнул, но тут же показал на пистолет с раструбом.
Горящие фитили брандскугеля, катящегося к открытой двери крюйт-камеры, отбрасывали на стены «Таифа» зловещие тени.
Кравченко было развернулся и хотел бежать по лестнице наверх, когда в коридоре промелькнул какой-то силуэт.
Ньюкомб захлопнул дверь крюйт-камеры, ударом ноги отшвырнул брансдкугель в сторону и выстрелил из своего револьвера бельгийской системы Лефоше в Кравченко. Но тот уже успел вылететь на палубу.
После выстрела Ньюкомба на фрегате все словно на мгновение замерло и стало еще тише, но тут же лавина звуков разорвала ночь над «Таифом». Загрохотало множество ног, лязгнуло оружие, свисток боцмана заверещал из трюма, как испуганная птица.
Ньюкомб выскочил на палубу, ухватил за воротник матроса, пробегающего мимо него, и прорычал:
– Саблю!
Не