Времена. Феликс ФельдманЧитать онлайн книгу.
же. Теперь суди сам. Закон допускает расторжение договора в случаях чрезвычайных. Мы же продаём, и ты поставляешь товар в соответствии с текущей модой, то есть наш договор имеет сроки, и он заканчивается автоматически, если товар больше не соответствует моде. А в моде, причём не только на готовую одежду, но даже на ткани, уже теперь мы замечаем что?
– Политическое давление, – вставил Мориц Шёнфельд.
– Правильно, Мориц, – продолжил Леопольд, – ткани коричневых цветов, пожалуйста, всех оттенков для всех. Чёрных – тоже для бравых парней. Униформа для мужчин, обязательные передники для женщин. Уже выставлены образцы текстильных коллекций. Экономии ради такие ткани, как шёлк и бархат, должны быть заменены материалами-заменителями, например, выгорающим бархатом, люрексом или вискозой. И кругом скромность, скромность, скромность… Не для госпожи Геббельс, конечно! Деньги нужны для других целей. Симон, ты можешь обязать поляков шить роскошные формы для эсэсовских офицеров? Сможешь их нам привозить? И будет ли нам позволено их продавать?
– О, могу себя представить рожу Шульце-Нолле, на которого еврей примеряет форму, – горько ухмыльнулся Бендикс Штерн.
– Отношения с Польшей пока как будто нормальные, – не обращая внимания на реплику Бенно, заметил Кон. – Хотя… Что же ты предлагаешь, Лео? – понурившись, вполголоса спросил он.
– Вот именно, пока. Сам не веришь. Пиши нам коммерческое предупреждение.
Леопольд достал листок и прочитал образец предупреждения: «Настоящим в предусмотренный срок я, Симон Кон, прекращаю договор поставок с 15 сентября 1937 года по чрезвычайным обстоятельствам с немедленным вступлением в силу в связи с отказом иностранных производителей шить по немецким стандартам».
– Мориц отвезёт тебя в Бюккебург, там отправь нам письмо с местного почтамта. Остальное мы провернём с нотариусом. И ещё… Поскольку эта горькая чаша общая наша беда, мы, конечно, соберём для тебя энную сумму и внесём в протокол как факт компенсации.
Кон поднялся со стула и протянул Лиону руку. Это уже было что-то.
Через день из Бюккебурга он отправился в имение «Вилла Краузе» к Витцману. Его взял как попутчика в машину знакомый торговец, и они направились по местным дорогам мимо Хессиш-Олдендорфа вдоль спокойной реки Везер с её заросшими густым кустарником берегами через город Хамельн и далее по первой государственной дороге до Коппенбрюгге. Природа была настолько идиллической, всё вокруг так пело и ликовало, что трудно было себе представить: эти радости из-за наступивших забот больше не для евреев. Кон немного вздремнул, а через час с небольшим он уже дружески обнимал Витцмана.
В гостях Кон пробыл два дня. Он восхищался Витцманом, его мастерством. «Боже мой, – думал он, – и здесь еврейский гений творит чудеса! И это после двух тысяч лет запрета владеть землёй и производить сельскохозяйственную продукцию». Но лично для него двух дней было достаточно, чтобы понять свою полную непригодность заниматься сельским хозяйством и притом обеспечивать Краузе сносным доходом.