Гарики из Атлантиды (сборник). Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.
блесткий ореол
для комаров приманчив очень.
28
Сегодня день истек в бесплодной,
пустой и мелкой суете,
и мерзкий серп луны холодной
зияет в мертвой пустоте.
29
Едва-едва покой устроим,
опять в нас целится Амур,
и к недосыпу с перепоем
приходит сизый перекур.
30
Медицины гуманные руки
увлеченно, любовно и плохо
по последнему слову науки
лечат нас до последнего вздоха.
31
Когда средь общей тишины
ты монолог сопишь ученый,
услышь себя со стороны
и поумнеешь, огорченный.
32
С утра за письменным столом
гляжу на белые листочки;
а вот и вечер за окном —
ни дня, ни строчки.
33
Поэты бытие хвалой венчают
с дописьменной еще эпохи древней;
дух песенности стены источают,
и тем они звучнее, чем тюремней.
34
Стяжательством и суетностью затхлой
измотанный, однажды выйдешь в ночь
и вздрогнешь от гармонии внезапной,
раскрывшейся тебе, чтобы помочь.
35
В реке времен, как в море – рыбы,
не зря безмолвствуют народы:
свобода – это страх и выбор,
ломает плечи груз свободы.
36
Воспринимая мир как данность,
взгляни на звезды, не спеша:
тягчайший грех – неблагодарность
за то, что воздухом дышал.
37
Мы – необычные рабы,
мы быть собой не перестали,
есть упоение борьбы
в грызенье проволочной стали.
38
Вполне по справедливости сейчас
мы трудимся, воруем и живем:
режим паразитирует на нас,
а мы – паразитируем на нем.
39
Мы все – опасные уроды,
мы все достойны отвращения,
но в равнодушии природы
есть величавость всепрощения.
40
В горячем споре грудь на грудь,
уже не видя ничего,
войдя в азарт, не позабудь
на ужин выйти из него.
41
Мы из любых конфигураций
умеем голос подавать,
мы можем стоя пресмыкаться
и на коленях бунтовать.
42
В любви, трудах, игре и спорте,
искусстве, пьянстве и науке
будь счастлив, если второсортен —
у первосортных горше муки.
43
Война ли, голод – пьет богема,
убийства, грязь – богема пьет,
но есть холсты, но есть поэмы,
но чьи-то песни мир поет.
44
Мы часто ходим по воде,
хотя того не замечаем,
висим над бездной в пустоте
и на огне сидим за чаем.
45
Безумство чудаков – их миллион,
толкующих устройство мироздания, —
вливается в витающий бульон,
питательный