Чужой крест. Сага. Елена ПоддубскаяЧитать онлайн книгу.
настоящий крест послужил Марии Старицкой.
Геополитические события тех лет касались Марию Старицкую, казалось бы, относительно, однако описать их стоит, чтобы понять, что за интерес был к этой женщине сразу у нескольких важных исторических мужей той эпохи. В 1572 умер главный враг Ивана Грозного литовский король Сигизмунд II, и польский Конвокационный сейм стал готовить выборы правителя Речи Посполитой и Великого княжества Литовского. Одним из кандидатов на это место был русский великий князь, но в результате Королевских выборов в Речи Посполитой в мае 1573 года титул приписал себе Генрих Валуа. А уже в 1574 году француз бежал в Париж из «дикой восточной страны», оставив её на два года в состоянии безкоролевья. Иван IV, всегда жаждущий присоединить к своим многочисленным титулам ещё и звание царя Польского и Великого Княжества Литовского, решил действовать в двух направлениях. Прежде всего он породнился с Магнусом, принцем датским и норвежским, а с 1570 года ещё и королём литовским. Для него у русского царя давно была на примете младшая из дочерей Старицких. Полностью зависимая после смерти родителей от опеки бездушного дядьки, весной 1573 года тринадцатилетняя Мария была выдана Грозным за Магнуса. Тридцатилетний исповедник лютеровой ереси, кривой на один глаз, скупой и жестокий, Магнус с первого дня был ненавистен юной сироте, неспособной противиться воле дядьки Ивана. Магнус же позарился на приданное. Грозный обещал за любимую племянницу «помимо всякой рухли, пять бочек золота» и нужные бедному вассальному королю города и земли соседних северо-западных государств, образующие для русского царя буферное государство. «Где-то там между Оберпаленом и Ревелем, который Магнус уже воевал бок о бок с русскими воеводами, но бесславно, и, ах, да! не забыть бы ещё наказать ему по пути прибрать к рукам Лифляндию». Впрочем, уже сама свадьба вышла насмешкой: наквасившись, великий князь пустился в пляс под торжественный напев символа веры святого Афанасия, отбивая такт тем самым жезлом, что послужил не так давно орудием убийства сына и не соблюдая величия древних христианских церковных традиций. А когда вместо золота королю и новой королеве Ливонии погрузили на телеги лишь несколько сундуков с бельём невесты, то многим стали понятны настоящие планы русского правителя. Правда, уже перед самым отъездом молодожёнов из Александровой слободы, где играли свадьбу, единственный брат невесты Василий Старицкий, посажённый отец во время церемонии венчания, вынес грамоту с отписью Грозным в честь Магнуса эстляндского городка Каркуса, не так давно занятого русскими воеводами. Обманутый и обесчещенный, ливонский король покинул чужую страну, затаив злобу на всех русских и, прежде всего, на жену. Понятно, что Грозному сантименты новоиспечённого родственничка были по боку, так как параллельно с этой дипломатической интригой, Иван вёл переговоры со Стефаном Баторией.
Не важно, что последний выступал в них как соперник