От Пасхи к Пасхе. Пособие по катехизации, или оглашению, составленное на основе многолетнего опыта в Феодоровском соборе в Санкт-Петербурге. Протоиерей Александр СорокинЧитать онлайн книгу.
в вере. Даже согласование с другими словами подразумевает совершенно другие шаблоны и штампы. Когда в обычной речи говорят «оглашение», имеется в виду действие, направленное на неодушевленный предмет – чаще всего текст. Оглашают список, оглашают приговор, оглашают чье-то решение и т. п. Вопрос ставится так: огласить или оглашать что?
В нашем же, церковном случае словоупотребление совсем другое. Оглашают не что, а кого! Оглашают тех, кто хотел бы быть оглашенным, то есть наставленным в вере. И такие слова, как «наставление», «научение», не будучи кальками «катехизации», возможно, были бы более удачным, хотя и не буквально точным переводом[4].
Катехизация – наведение порядка
Глагол, однокоренной со словом «катехизация», мы встречаем в самом начале Евангелия от Луки, где евангелист обращается к своему читателю Феофилу:
«Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен» (Лк. 1:1–4).
Нас интересует самое последнее словосочетание этого длинного вступительного пассажа. «Был наставлен» погречески – κατηχήθης («катех´этэс»). Интересно и показательно, что наш русский Синодальный перевод, как и большинство других, передаёт это слово как «наставлен» (или, в других переводах – «научен»). Не «оглашён», а именно «наставлен» – во-первых, чтобы избежать анахронизма: ведь святой Лука не имел в виду катехизацию в том системном виде, в каком она стала практиковаться позднее, а во-вторых, потому что слово «оглашён» неосведомленный читатель просто не поймет.
Небезынтересно одно оригинальное толкование, согласно которому в данном случае слово «κατηχήθης» можно понять в отрицательном смысле (!): не столько наставлен, сколько наслышан. Мол, что-то где-то откуда-то от кого-то слышал, а достоверного, так сказать, авторизованного знания не имеет. А иначе зачем было святому Луке писать своё Евангелие, если бы Феофил и так всё достоверно знал.
С таким толкованием, скорее всего, не согласятся большинство комментаторов Писания и переводчиков, но оно интересно не только дополнительными, хотя и, возможно, надуманными обертонами этимологии важного церковного термина[5]. Оно симпатично тем, что довольно точно отражает распространенное явление наших дней. Сегодня вряд ли найдешь человека, который бы вообще никогда не слышал о Церкви, об Иисусе Христе, о христианстве. Хотя бы что-то, но все слышали и знают. Но именно «что-то», зачастую превратное, неточное, фрагментарное, тенденциозное – от малосведущих людей, из распространенной молвы, в расхожих клише, которыми уверенно оперируют порой даже весьма почтенные, авторитетные, слывущие образованными и эрудированными люди. И катехизация, уже в положительном смысле слова, становится для Феофила (будем понимать под ним любого «боголюбца», как переводится с греческого
«Наша славянская терминология – «оглашать», «оглашаемый», «оглашение», соответствующая греческим κατηχέω, κατηχούμενος, κατήχησις,– является малоудачным переводом, ориентирующимся скорее на более древнее употребление греческих слов, чем на то, которое продиктовано христианской практикой. Ведь христианский катехизатор является не столько огласителем или глашатаем, т. е. оратором или проповедником, сколько в первую очередь наставником, учителем христианского пути и духовным руководителем» – Гаврилюк П. История катехизации в Древней Церкви. СФИ. М. 2001. С. 15.
Лишь перевод священника Леонида Лутковского немного отходит от привычной парадигмы, допуская по крайней мере двусмысленность: «…чтобы ты убедился в достоверности тех преданий, которые тебе довелось услышать».