Венская прелюдия. Сергей БогачевЧитать онлайн книгу.
не то чтобы скрывал, но в рассказах не усердствовал. При турецком десанте в Сухуме в рукопашной перебил дюжину османов, бешено орудуя налево и направо кортиком. Как выжил – и сам не понял. А Сухум тогда вынужденно оставили, и воспоминанием о той схватке среди пальм и кипарисов на каменном побережье Абхазии в мае семьдесят седьмого Александр Александрович совершенно не дорожил.
Другое дело – Балтика. Тут и ветер роднее, тут море свеже́е, Петербург рядом, и многострадальной супруге Екатерине Алексеевне жить и дышать спокойней. По какой-то, только ей известной причине госпожа Завадская после перевода Саши в Кронштадт на броненосец, а затем вообще – на Константиновскую батарею, искренне уверовала, что её супруг теперь точно исчерпал лимит шрамов от пуль. В семье воцарились спокойствие и размеренность, свойственные жизни при штабных гарнизонах. Но стоило Александру Александровичу выйти в отставку с правом ношения мундира и ежегодным содержанием, как они в одной из петербургских рестораций повстречали его старинного друга по морскому училищу Лёню Лузгина. И закрутилось-понеслось с новой силой.
– Уж куда тебя несёт нелегкая? – вскинув руки к небу, причитала дома Екатерина Алексеевна, когда капитан нежданно получил с министерским курьером депешу, но Александр Александрович только лишь отмахнулся, не сказав ни слова. Трижды перечитав послание, он успел составить для себя краткий план действий. Перед ним стояла задача разыскать адъютанта Лузгина, отправленного в отставку в прошлом году, и срочно доставить его лично к князю Алексею Борисовичу Лобанову-Ростовскому, прибывшему в Петербург из Лондона по делам государственной важности.
Две ноты смутили Завадского в этой депеше. «Доставить» – значило ли это, что он должен был арестовать своего лучшего друга? Полномочий таких у него не имелось, для того жандармы существовали или следственная часть, к примеру, но прямого такого указания в тексте не писали. И «дело государственной важности». Было ли оно причиной вызова Лузгина к князю, или же сам Алексей Борисович имел минимум времени для пребывания в столице? Не навредит ли он сейчас своим рвением лучшему другу? В любом случае времени на раздумья совершенно не было, да и авантюрный склад характера капитана Завадского таких не предполагал. Адъютант Лузгин – человек полностью другого, аналитического склада характера, триста раз ему указывал, что горение сердца хорошо только при любовной страсти да при рукопашной. Оба аспекта Александр Александрович уже ощутил в полной мере, но контролировать запал души так и не научился. Жизнь отставного офицера ему была ой как не по душе!.. Несмотря на почтенный возраст (Завадскому исполнилось сорок один, и он был на год младше адъютанта), герой турецкой войны пребывал в образцовой физической форме и в прямом смысле искал себе приключений на оное место.
– Александр Александрович! – Агафья вышла из детской навстречу гостю, положив кулаки на свои широкие бедра и раздвинув в сторону локти. Так жёны встречают своих запоздавших и нетрезвых мужей. – Вы имейте