Февральский дождь. Виталий ЕреминЧитать онлайн книгу.
подбородок и кривились губы. Она плакала без слез. Это должно было растрогать меня. Но я почувствовал раздражение. Никто не мог занять в моем сердце место дочери. Никто. И Арина это поняла.
Через два месяца, когда нам обоим стало ясно, что ей лучше вернуться домой, она сказала мне:
– Ты ответишь за меня своей дочерью.
Я не религиозный и не суеверный человек, но мне стало нечем дышать.
– Что ты сказала? – переспросил я, чувствуя, что хочу ударить ее.
Арину мой тон не испугал.
– Ты ответишь за меня своей дочерью, – повторила она.
В жизни столько будничного и неинтересного. В этом хаосе трудно разглядеть что-то стоящее и настоящее, но пока незаметное в своем развитии. Мы обычно заняты сами собой, своим никому не интересным. Но в случае с Лорой я не был совсем уж слепым. Нет, я чего-то не видел и еще больше не мог предвидеть. Но не это главное. Главное – предыдущий опыт, по которому Лора была табу.
Женя подошла, готовая тоже заплакать, обняла подружку.
– А мы правда похожи?
Они действительно смотрелись, как родные сестры. У меня защемило сердце. Я обнял обеих.
Открылась дверь. Вере показалось подозрительным долгое отсутствие девушек. Пришла не зря – застукала мужа в странных объятиях.
– Это еще что такое?
– Любовь, мама, – отозвалась Женя. – Может, не совсем взаимная, но что делать?
Глава 21
Вера ушла на работу. Женя – к Лоре. Наконец, можно было сесть за работу. Но зазвонил телефон.
– Приветик, – сказал знакомый мальчишеский голос. – Не забыл еще? Я в Москве. Как обещалась. Могу показать.
– Что ты хочешь показать?
– Как я московских телок раздеваю. Жду тебя у памятника Пушкину.
Через двадцать минут я был на Пушкинской площади. Даша сидела под фонарем в черной шапочке, надвинутой на глаза. Рядом сидела ее подружка, тоже в черной шапочке. Когда я сел рядом, Даша тут же встала.
– Ну, что? Пошли на дело?
Я не понимал, что с ней происходит, зачем ей эта игра. Конечно, эта игра, но…это не игра. Даша всерьез хочет сесть за решетку. Наверно, ей надоело быть мамой для брата и сестренки. Надоело слышать их голодный плач, который рвет ей сердце. Она устала.
– Дашка, ну ты даёшь! – вырвалось у меня.
Эта прищепка вдруг окрысилась:
– Ты так ни хрена и не понял. Я как раз не даю и не хочу давать.
– Да понял я! Но зачем ради этого нужно садиться в тюрьму?
– Пошли, – сказала Даша. – Свидетелем будешь.
– Погоди, – сказал я. – Свидетель, который не принимает меры к задержанию преступника, расценивается, как сообщник. Я обязан буду позвать милицию.
– Нормалёк, – согласилась Даша.
– Но я никуда я с тобой не пойду, – сказал я. – Идиотизм какой-то.
– Сам ты идиот! – процедила Даша.
Я поблагодарил.
– Ладно, – смягчилась Даша. – Я на тебя зла не держу. Иди с миром, но в задницу!
– А по-человечески нельзя объяснить, что происходит? – сказал я.
Даша