Февральский дождь. Виталий ЕреминЧитать онлайн книгу.
квартиры. Из комнаты, где лежит Денис, под дверью полоска света, слышатся телевизионные звуки выстрелов. Открываю дверь.
– У меня справка на всю эту неделю, – предваряя мой вопрос, говорит Денис.
Вера спасает сына от армии. Ему нет еще пятнадцати, а операция по спасению уже началась. Чтобы не ходить в школу, Денис изображает простуду. Врач выписывает очередную справку. К восемнадцати годам медицинская карта Дениса будет похожа на фолиант. Врач с полным на то основанием выпишет справку, что по причине хронического бронхита и тахикардии призывник Денис Терехов не пригоден к строевой службе.
Я готов согласиться, что у сына на самом деле слабое сердце. Но это не должно быть основанием для пропусков уроков. У Веры другое мнение. Все средства хороши, лишь бы сынок не стал в армии жертвой дедовщины.
На кухонном столе меня ждет записка от жены: «Дорогой! Звонила классная Дениса. Жаждет поговорить с тобой».
Школа в квартале от дома. Обычная ученическая казарма. Учителя – в большинстве своем – роботы. Привычно отмечаю, до чего ж несимпатичная классуха у Дениса. Вот она точно незамужница. Как такую любить? А если ученик хотя бы слегка не влюблен в учителя, как он может полюбить его уроки? Но очень знающая, опытная. Этого не отнять.
– По всем предметам не успевает, – говорит, листая журнал. – Вот, полюбуйтесь. Только по английскому тройки. Но и здесь – больше за произношение. Откуда у него хорошее произношение?
– Это врожденное.
– Все шутите. Денис может остаться на второй год, – говорит классуха. – Надо что-то делать.
– Убивать надо.
– А если серьезно? Почему не приходит мать?
– Стыдно.
– А вам?
– А мне уже нет.
– Простите, у вас дома все в порядке? Почему мальчик пропадает на улице? Ему плохо дома?
– Дома мало удовольствий.
– Мальчику нужен отец, хотя бы еще год.
У меня другое мнение. Я Денису вообще не нужен. Я мешаю ему жить так, как он хочет. Учеба в число его удовольствий не входит. А тут еще страх Веры перед армейской дедовщиной. Как только Вера начала собирать справки, он тут же вычислил, что у нее на уме, и стал еще чаще пропускать уроки.
Однажды я пустился в идиотскую педагогическую авантюру – попробовал воспитывать его рублем. За пятерку назначил одну сумму, за четверку – другую, чуть поменьше. Согласен был платить даже за тройки. У Дениса загорелись глаза. Наверно в его соображалке нарисовалась заманчивая сумма. Но дальше разговора дело не пошло. За деньги тоже ведь нужно работать головой, сидеть над уроками. А это было выше его сил. На улице ждала ватага дружков.
– Что будем делать? – говорит блеклая училка.
– Время такое, наверное, пойдет в бандиты.
– Вы серьезно?
Ну заколебала! Как можно о таких вещах говорить серьезно, с умным видом? Что бы я ни делал, что бы она ни делала, все равно будет так, как больше нравится Денису. Нет, я не самоустраняюсь. Я просто трезво констатирую неизбежность. Может быть, излишне цинично.