Футуризм и всёчество. 1912–1914. Том 1. Выступления, статьи, манифесты. Илья Зданевич (Ильязд)Читать онлайн книгу.
тебе! Горе!
Я долго просил тебя на горах, в городах, из окон мансард сжечь меня, ибо боялся дремавших во мне сил.
Но слишком ты состарилось, слишком слаба твоя ярость.
Слушай, эллипсоид, берегись.
Я хочу, чтобы солнце светило[15], когда я хочу, пока я хочу.
Перестроенную землю оторву от себя, прежде чем оставлю, сделаю кометой, отдающейся более молодому, проходящей мимо звёзд по моим желаниям.
Я затушу тебя!
Вы, —
Где ружья, уложите животное!
Убейте солнце!
Кричите, кричите.
Громче.
Ещё»[16].
Когда весной 1912 г. в Петербурге была образована Художественно-артистическая ассоциация, поставившая своей целью «беспристрастное освещение всех животрепещущих вопросов искусства»[17]в форме публичных докладов и диспутов, Зданевич активно выступил в прениях на первом же публичном собрании, состоявшемся 31 марта 1912 г. в зале Тенишевского училища. Главным событием вечера был доклад Н.П. Кульбина «Современная живопись и роль молодёжи в эволюции искусства». Оппонентами должны были выступить В.В. Матэ (от Академии художеств), К.С. Петров-Водкин (от «Мира искусства»), Э.К. Спандиков (от «Союза молодёжи»). Ожидалось выступление самого И.Е. Репина, который, впрочем, так и не появился. Однако в зале были и Александр Бенуа, и Н.К. Рерих, и А.К. Денисов-Уральский, и Д.Н. Кардовский, и А.В. Лаховский. Атмосфера вечера никак не располагала к скандалу – и, чутко ощутив это, Зданевич, судя по газетным отзывам, чуть меняет тональность своего выступления:
«Зданевич (бритый, похожий на мальчика, в куртке, говорят – пурист[18]). От него достаётся всем. Говорит с аудиторией и, встреченный иронически, овладевает вниманием аудитории и захватывает её. Всё высказывает авторитетно. Передам то, что записал:
Современная русская живопись никому не нужна. Псевдомолодёжь – пустоцвет, дерево с отрезанными корнями. Текущий момент – не возрождение, а время величайшего упадка. Кубисты существуют для того, чтобы было толпе над чем вдоволь нахохотаться. Мимоходом достаётся меценатам. Теперешнее искусство не отвечает духу нашего времени. Искусство должно быть связано с жизнью, иначе оно не нужно. Искусство для немногих – это ложь. Пора отбросить интимизм, формулу “искусство для искусства”. Необходимо идти на улицу. Искусство должно быть прикладным. Современное миропонимание, безразличие – всё абсурд. Единственно признаваемое – интуиция. Полёт орла интуитивен.
Устраиваются выставки: кому они нужны? Мертво всё.
Достаётся и Бенуа, как насадителю чистой эстетики в России. Бенуа побивается цитатами из его же фельетонов с точным указанием номера и места на память.
Бенуа упрекается в противоречиях. О ненужности выставок – это от Бенуа.
В заключение г. Зданевич приглашает художников писать плакаты, вывески, идти в низы, где они обретут настоящую радость творчества. Пора украшать улицы художественными вывесками. Тут нет ничего позорного для художника. Наоборот, где царит снобизм – там радости нет.
“Будьте нужными художниками”, – заканчивает
Здесь в машинописи вычеркнуты другие глаголы: «пылало», «вставало».
ОР ГРМ. Ф. 177. Д. 7. Л. 34–35.
<Б. п.> Новые художественные течения // Санкт-Петербургские ведомости. 1912. № 73. 1 апреля. С. 4.
Пуристами после доклада С.П. Боброва «Основы новой русской живописи» на Всероссийском съезде художников в Петрограде (декабрь 1911—январь 1912) называли художников-неопримитивистов, близких кругу «Ослиного хвоста», разрабатывавших в своём творчестве основы «наивного», «чистого» (“риге” – отсюда и термин) искусства – примитива и архаики. В данном же случае, вполне возможно, вместо «пурист» прозвучало «футурист», однако Е. Псковитинов, художник «Союза молодёжи», написавший газетный отчёт, расслышал то, что в этот момент было более на слуху, – ещё одно косвенное свидетельство того, что слово «футуризм» зимой-весной 1912 г. только входило в обиход.