Зачем нужны умные люди? Антропология счастья в эпоху перемен. Анатолий АндреевЧитать онлайн книгу.
«Срединная территория», «Всего лишь зеркало…», «Игра в игру», «Отчуждение», «Авто, био, граф и Я», «Икар» и др.), книги повестей «Прелести Лиры» («Апельсины на асфальте», «Таков поэт», «Вселенная не место для печали» и др.), книги рассказов «За буйки», книги стихов «Сквозь Млечный путь – железная дорога», сборника пьес «Главные слова для любимой женщины» (10 пьес).
О чем я пишу?
О том, как распорядился бы своей жизнью умный и чувствительный к присутствию в жизни вопросов истины и нравственности Онегин, будь он моим современником. Я попытался в своих романах совместить мышление с философией. Мышление (мысли) – с идеями. Я честно пытался быть собой, то есть ихтиАНДРом.
Такая литература, которая представляется мне достойной всяческого внимания, оказалась никому не нужна.
Может, я просто плохой писатель?
Точно не такой плохой, как хотелось бы кому-то, но, скорее всего, не такой хороший, каким иногда кажусь себе. Два профессора (оба не являются при этом писателями) написали обо мне монографии, о моем творчестве вышло достаточно много статей научного характера. Кое-где мое творчество изучают. Кому-то оно нравится.
Тут дело не в моем самолюбии, дело в другом. Писатели моего художественного уровня (тем более уровня мышления) издаются, занимают свою нишу в общественном сознании, смело называют себя талантами и выразителями дум (мыслей вслух опять же). Меня среди них нет. Почему?
Потому что меня не мысли интересовали, как всех «приличных» писателей, а мысли, в которых обнаруживается потенциал идей, способных стать строительным материалом для картины мира. Мою прозу, которую я называю «мужской прозой» (умной прозой), при желании можно вынести за скобки литературы. Объявить ее несуществующей. Другой прозой.
Я не вписался в либеральную повестку («все на продажу, и да здравствует только то, что продается, да здравствуют „великие, но продажные мысли, коротенькие-коротенькие, как у Буратино“, и если умная, о-о-очень философская продукция не продается, тем хуже для нее, аминь»). Радикально.
За желание писать ту прозу, которую считаешь нужной, надо платить. Скорее всего, я так и не узнаю настоящей цены своему творчеству, за которое мне, кстати сказать, совершенно не стыдно. Я ни строчки не написал до того момента, пока не понял, что у меня есть идеи, есть моя, неисчерпаемая в своей глубине картина мира, мне есть что сказать людям, – до того момента, когда осознал сложность задачи: совместить идеи и литературу. Ведь чем дальше, тем больше свободной литературе предписывается быть «зоной», то бишь творчеством, свободным от идей (соответственно, я все дальше и дальше дистанцируюсь от такой «зоны»).
Только в сорок с небольшим написал я свой первый роман, «Легкий мужской роман». До этого молчал, не унижаясь до банальных мыслей, выдаваемых за идеи. Зато до сих пор не могу остановиться. Сегодня уже не романы, а стихи прут из меня, и я вовсе не пишу их в стол. Я наслаждаюсь творчеством. «Понимание – это радость жизни»: так называется одна из моих научных книг. Понимание,