Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых». Братья ГординыЧитать онлайн книгу.
у них, господство мужчины. Он абсолютный монарх и повелитель, а я, женщина, только его жалкая рабыня.
На меня надели там тяжёлые цепи морали. Про них, мужчин, законы нравственности не писаны, но про нас они писаны огненным языком. И горе той, которая посмеет их преступить. Всё общество, «приличное», «благонравное» общество, восстанет против неё.
Но суть дела не в этом. Я, женщина, гнусь там, в их цивилизованном, основанном мужчинами обществе, под тремя гнётами. Я рабыня домашнего хозяйства, моя тюрьма – это кухня, мои цепи – это горшки и кастрюли. Я рабыня семейного воспитания. Я должна воспитывать своих детей, которых я никак воспитать не могу. Меня этому не учили! В их школах мне об этом ни слова не сказали, а после, когда я стала матерью, я вдруг стала и педагогом. К тому ещё меня эмансипировали, наделили меня «какими-то правами», и за эти права я плачу обязанностями, тяну лямку национального хозяйства не хуже любого мужчины.
– Неудивительно, что ты такая исхудалая.
– Да у нас, в «культурных» странах, женщина вырождается, в полном смысле слова, она падает под ярмом жизни.
– А куда ты идёшь?
– Куда? Я сама хорошо не знаю. Но я чувствую, что где-то должно быть иначе. Я чувствую, что где-то бьют ключи вольной, свободной жизни, что где-то плетёт смена дней и ночей венок блаженства, что где-то, и очень близко отсюда, солнце восходит и заходит над счастливым человеком, над счастливым сердцем.
– Да, есть такая страна, страна счастья.
Она обрадовалась, в глазах её засверкали слёзы.
– Я знала, я чувствовала, что есть такой край, где солнечный, дневной свет не злорадствует, не смеётся, не издевается над темнотою нашей рабской жизни, над ночью нашего жалкого существования.
– Да, есть такая страна, – уверил её и рабочий.
Женщина вся засияла. Улыбка счастья и веры заиграла на её запёкшихся устах. И в глазах затеплилась звезда радости.
– Есть, есть. И где-то она, эта страна, здесь, поблизости, но дороги хорошо не знаю. Я знаю, что она близка, мне моё сердце это говорит, моё ухо мне это говорит, оно чует песнь вечной радости, доносящейся оттуда; там жизнь поёт свою вечную песню радости бытия; там жизнь ткёт свой зелёный ковёр, вышивая его розовыми лучами предутренней и вечерней зари… Я слышу, я чую!
Она приникает ухом к тишине, стараясь уловить какие-то невидимые и неслышимые токи волн воздушных. По лицу её проходят слабые отсветы её мыслей и чувств. Вдруг лицо озаряется каким-то внутренним светом, и лучи из него исходят кругом; вдруг… темнеет, тухнет, и тень его покрывает. Задумалась.
– А вы куда идёте?
– И мы туда, туда, в страну счастья!
– А вы знаете, где эта страна?
– Мы её ищем, – был наш ответ. – Мы знаем только, что путь надо держать на восток, что та страна – это страна солнца и весны.
– Хорошо, будем искать её вместе, тогда мы её скорей найдём.
– Идёмте вместе.
– Идём, – дружно ответили я и рабочий.
И мы пошли втроём. Мы шли быстро, тень за нами насилу нас догоняла.
Мы все почувствовали, что тяжесть пути становится меньше, путь становится легче.
– Мы