Что там, за дверью? Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 24. Павел АмнуэльЧитать онлайн книгу.
Эндрю жесте, движении – даже не руки или головы, а невидимом душевном движении, которое в чем-нибудь отразится: в интонации или тембре голоса.
– Когда она приехала… я увидел ее… Представьте себе восход солнца, раннее утро, вы стоите у окна и смотрите на холмы, все серое, и кажется, что будет серым всегда, но вдруг из-за холма – вон там, где дерево на вершине, – вырывается яркий зеленый луч, и все вспыхивает в вашей душе, а за зеленым лучом появляются желтый и оранжевый, и вы не видите солнца, хотя оно взошло – вы видите то, что скрыто, вас не ослепляет свет, вы… нет, это я о себе говорю, все было серым в моей жизни, и появилась она, нас многие осуждают, да что я говорю – нас осуждают все за то, что мы с Лиззи живем в грехе, но это не грех, господа, это счастье, а счастье вне времени и пространства, оно само по себе, и если его зафиксировать на бумаге в присутствии свидетелей, оно исчезает, как зеленый луч, если его сфотографировать, я пытался, не сфотографировать, конечно, на пластинке все равно не видно изумрудной зелени и, уж тем более, ощущения счастья, я пытался нарисовать, но все равно…
Бронсон кашлянул, и монолог сэра Эндрю прервался на полуслове.
– Да, – сказал он, повернувшись к гостям, – все так и было, господа.
– Жаль, – проговорил Бронсон, допив свой портер и промакнув усы лежавшей на столе салфеткой с вышитой монограммой «EP» в углу. – Жаль, – повторил он, – что мое пребывание в Блетчли-менор столь кратковременно и в воскресенье вечером мне придется вернуться в Лондон. Леди Элизабет, видимо, возвратится из Эдинбурга позднее?
– Позднее, – сказал сэр Эндрю, и что-то послышалось в его голосе такое, отчего старшему инспектору захотелось пожалеть этого высокого, уверенного в себе мужчину. Ощущение было странным и мимолетным, в следующее мгновение Бронсон подумал о том, что Притчард так и не ответил на по сути прямой вопрос. Настаивать на ответе Бронсон не считал возможным, он и так едва ли не перешел границы приличий.
– Вы все время проводите в деревне? – спросил он, меняя тему разговора. – Видите ли, я сугубо городской житель, и мне кажется, что здесь можно замечательно отдохнуть денек-другой, может, даже неделю или месяц, но жить здесь… для этого нужно иметь особый склад характера, я правильно понимаю?
– Наверно, – вяло согласился сэр Эндрю. – Пожалуй, я принесу еще портера, у меня в подвале немалые запасы. И соленых хлебцов, если вы не возражаете?
* * *
– Иногда мне кажется, – говорил старший инспектор, возвращаясь с Кервудом от сэра Эндрю час спустя, после еще пары выпитых бутылок холодного пива, тарелки съеденных хлебцов и довольно унылого разговора о погоде и сельском хозяйстве, перемежавшегося вспышками странного волнения, охватывавшего хозяина дома всякий раз, когда разговор так или иначе подбирался к теме, интересовавшей Бронсона, – иногда мне кажется, что желание людей знать правду опаснее самой правды, какой бы она ни была.
– Ты имеешь