Радуга. Александр Михайлович БруссуевЧитать онлайн книгу.
и прочие посты, как бы пронырливы они ни были в вопросах приспосабливаемости и выживания, дальше сегодняшнего дня смотреть не могли. Надуваясь желчью, они не понимали, что в державной хронологии их дееспособный промежуток времени – не более, чем настоящее, пусть и длящееся годами. Будущее, не говоря уже о старательно извращаемом прошлом – уже было за гранью их понятия. Такова природа мрази.
Что нужно барыгам? Прибыль любой ценой. Работать не надо, надо платить налоги. Чего хочешь делай: воруй, халтурь – но плати мзду. Проще всего продавать лес – он сам по себе вырос, нефть – она сама по себе сделалась, газ – он тоже, вроде бы, как-то образовался без участия человека.
А еще нужно обезопасить себя от недовольств. Говорят, в Канаде на каждого гражданина приходится 0,25 полицейского. Пускай у нас будет один к одному. И не полицейского, а какого-то мусора. Дать ему пистолет, автомат, дубинку и безнаказанность. Барыги его защищают, он – барыг. Как в голозадой Африке какой-нибудь: закон – это не то, что написано на бумажке, это то – что желает голова под пилоткой, или фуражкой неприятных раскрасок.
Саше создающееся положение почему-то представлялось бегом стада леммингов.
Сидели себе эти полярные хомяки в своих норах, кушали подножный корм, ходили друг к другу в гости и в ус не дули. Вдруг самый авторитетный лемминг, невесть откуда сыскавшийся, кричит: «Пацаны, побежали!» – и все дружно ломанулись вперед. Бегут, радуются, подмигивают друг другу, толкаются плечами и поедают все на пути. Хорошо им бежать, можно даже совокупляться на ходу: они – лемминги – к этому делу почему-то приспособлены. Кто-то чуть приостанет, в раздумьях, его сразу песцы – хвать, за шиворот – и в пасть. Орлы летают сверху и косятся на беглецов. «Курлы», – говорит один орел другому. «Курлы, курлы», – отвечает другой. «Видал, как чешут?» «Знатно мчатся», – соглашается орел. – «Только вроде бы впереди – обрыв типа пропасть». «Ну и пущай полятают!» А вожаки тем временем тоже обнаруживают, что бежать дальше, вроде бы и некуда, крылья не произрастают, пора стопориться. Но вся последующая банда наседает, пихается и мнется. Делать нечего: прыгают лемминги с обрыва, бьются головами о скалы и кровавыми ошметками осыпаются в море. Те, что в авангарде бежали, и рады бы больше не участвовать в марафоне, но ничего уже не поделаешь. А задние, как самые тупые, бросаются вниз со счастливой улыбкой: раз все уже сиганули, значит, и им не только можно, но и нужно. «Прощайте, товарищи!» Поодаль хохочут, лежа на спинах и дрыгая лапами песцы, лисы и прочие разные полярные хорьки. Сверху камнями падают орлы и тоже валяются в приступе безудержного веселья по мшистой земле. «Чего не жилось этим леммингам? Ну, народ!» Смех их всех был неискренним. А на опустевшие угодья приходят, хитро переглядываясь, другие полярные хомяки, неторопливо обустраиваются и принимаются за подножный корм.
Перешла Саша на работу в Счетную палату аудитором. Вроде бы и ничего, но на самом деле – все. Не ВСЕ, конечно, но тоже изрядно: перспективы, решения,