Записки криминального журналиста. Истории, которые не дадут уснуть. Екатерина Рустемовна КалашниковаЧитать онлайн книгу.
придумывает по сто разных ответов. По-моему, у него раздвоение личности, правда, я и не спец. Днем он – доцент и интеллигент, вечером – маньяк, который хочет крови и насилия, – не мог остановиться Алексей.
Я собрала много информации для материала и пуляла эксклюзивы про предполагаемого маньяка. Руководство меня хвалило, а я радостно потирала ручки. Но через пару дней в нашу редакцию пришли люди в форме.
В кабинете сидел руководитель следственного комитета области и что-то говорил нашему редактору Свете. Я помню, что ее лицо было пунцовым. Позвали в кабинет и меня.
– Сотрудник милиции, который дал вам информацию, совершил преступление. Надеюсь, вы это понимаете. Мы обратились в прокуратуру и МВД. Мы требуем увольнения оперативника, который раскрыл вам все тайны следствия. А ваши действия как журналиста недопустимы, – сказал он, глядя на меня в упор.
Со мной провели воспитательную беседу. Сводилась она к тому, что искать эксклюзив – это работа журналиста, но должно быть еще и понимание, что я мешаю работе силовиков и из-за меня может развалиться дело. Закончили мы на том, что будем помогать друг другу.
– Скажите, у вас есть запись разговора с оперативником? Нам для приобщения к материалам проверки, – спросили меня напоследок следователи.
Я ответила, что записи нет. И конечно же, соврала. При любых обстоятельствах я тайно писала разговоры на диктофон. Однако не хотела, чтобы на моей совести было чье-то взыскание, увольнение или уголовное дело. Не знаю, наказали ли того оперативника или нет, но чувствовала я себя скверно.
Масла в огонь добавляло и то, что защитники Тавардина принялись меня травить – грозили судом и писали гадости в интернете. А его знакомые писали гневные комментарии под моими материалами на сайте газеты.
Делом преподавателя заинтересовались заграничные журналисты. Корреспондент из Ирландии начала активно освещать эту тему. Не прошла и мимо моих материалов. В своем блоге женщина назвала мои статьи «заказными». Меня это задело, и я решила с ней поговорить.
– Екатерина, вы не думаете, что вас могли использовать намеренно? Эти звонки в редакцию и весь слив информации. Вы написали об этом в крупнейшей газете страны, и теперь общество считает, что убийца именно Тавардин, – сказала она.
В тот день у меня были именины, когда позвонил тот самый приятель из следственного комитета, Саша. Он всегда поздравлял меня со всеми праздниками – будь то 8 Марта или день прессы. Мы разговорились, и Саша позвал меня пить кофе. Как мужчина он мне был не интересен, однако информация, которой он обладал, была настолько ценной, что я не могла отказаться.
Мы встретились в кафешке у областного суда. В начале мы всегда болтали обо всем и ни о чем – про погоду, политику и курс доллара. Наш диалог всегда начинался с дежурных тем, но я неизменно уводила его к работе, хотя Саша порой и уворачивался.
– Слушай, у меня такая мысль. Помнишь про того задержанного, который повесился в СИЗО? Тогда Тавардин