Иегуда Галеви – об изгнании и о себе. Дина РатнерЧитать онлайн книгу.
Иерусалима и сожгли. Тут уж невольно сравниваешь веру в разум язычников и фанатичность, кровожадность христиан.
Поздно вечером, когда бродил по улицам Кордовы, наслаждаясь запахами апельсиновых и лимонных деревьев, услыхал из одного внутреннего дворика возгласы на иврите. Вошёл и тут же был приглашён к столу, уставленному кувшинами с вином. Поэты – братья по духу – призывали «залить огонь молодых сердец виноградной кровью бокалов», они с ходу стали обращаться ко мне в стихах, и я без труда рифмовал ответы. Все разом в мою честь подняли кубки и провозгласили напутствие мудреца Авиценны:
Прекрасно чистое вино, им дух возвышен и богат!
Ханжа в вине находит ложь, а мудрый –
истин щедрый клад.
Я тут же подхватил слова провидца:
Пустой бокал тяжёл, как ком из глины.
Нальёшь вина – взлетит, как пух орлиный.
Так и душа: низвергнув гнёт мирской,
Все говорили стихами и ни слова прозой, должно быть, то обычная форма общения, выражения чувств, передачи сведений. Здесь, в Андалузии, как нигде в другом месте, расцвела еврейская поэтическая жизнь. Один из присутствующих прочитал стихотворение Моше ибн Эзры из «Книги ожерелья»:
Вино прохладой освежит,
когда жарой объят весь свет,
От зноя тенью защитит,
уймёт лучей палящий свет.
Когда мороз, как лютый враг,
нежданно явится чуть свет,
Согреет и спасёт от мук
меня хранитель вин – бурдюк.[34]
Под утро казалось, будто никогда не расставался с нечаянно встреченными единомышленниками. В следующий вечер меня приняли как старого знакомого, и я снова сидел в компании себе подобных, слагающих гимны вину, любви, дружбе, красоте природы. Должно быть, мои новые друзья не только говорят, но и думают стихами.
Из ночи в ночь мы всё так же сочиняем восторженные оды кувшину с вином, красоте женщин, хвалу друзьям и почитателям. Я чувствую себя на равных, более того, вдохновение среди коллег по перу рождает надежду на успех, и если не на славу, то на приговорённость к призванию. Вспомнилось четверостишье из стихотворения ибн Гвироля:
Вот перо и вот чернила –
Вечной мудрости приют,
Сколько душ погибло тут,
Скольких слава возносила
За писанья тяжкий труд.[35]
Я быстро усвоил проникшую из арабской поэзии манеру писать стихи о любовной страсти. Девушка – предмет вожделения – лань, газель, которую хочет заарканить влюблённый охотник. Она – преследуемая, и она же – хозяйка отношений, ибо в её власти освободить очарованного ею от снедающей страсти. Хоть глубокие
Шехина – присутствие Бога.
Пер. А. Тарновицкого.
Пер. В. Лазариса.
Пер. В. Лазариса.