Родить Минотавра. Сергей ШведовЧитать онлайн книгу.
да мёд бы пить. Но с Астаховым ты поговори. Узнай, чем они занимались, из статьи-то ни черта не видно.
– Зато какие характеристики, – глянул краешком глаза на разложенную на столе газету Резанов. – И деловой, и активный, и, само собой, талантливый. Жалко терять такие кадры.
– Вот-вот, – серьёзно отозвался на Резановское ерничанье Селезнёв. – Расспроси, за что делового и талантливого человека, с прекрасной репутацией, отправили на тот свет.
Сам Резанов о Паленове знал мало. Никто из знакомых журналистов тоже ничего худого о покойном не писал. Что, разумеется, ни о чём ещё не говорило. В оппозиционных газетах Паленова, правда, пинали, но пинали в общем ряду, а на классовую ненависть у нас ныне обижаться не принято. Во всяком случае, Паленов не обижался. Более того, если верить осведомлённым источникам, не отказывал в субсидиях антилиберальным партиям в период избирательных компаний и в промежутках между оными.
О связях Паленова с оппозицией Резанов узнал от давнего своего знакомца, партийного активиста Володи Чижа, который выдал сию тайну под большим секретом и чуть ли не на конспиративной квартире, куда затащил собеседника чаю попить. Резанов любил Чижа за информированность и компетентность в вопросах классовой борьбы, а также редкостное гостеприимство. Чиж, хоть и считал Резанова контрой и соглашателем, однако отдавал должное его таланту и склонности к философскому осмыслению действительности.
– Сволочью он был, конечно, большой, – сказал Чиж, отхлёбывая чай из пиалы, – но человеком – вполне приличным.
Такая двойственность характеристики не показалась Резанову странной, поскольку он тут же сделал поправку на классовое чутьё Чижа и слегка даже удивился столь тёплому его отношению к покойному. – У одного нашего товарища ребёнок сильно захворал, так Паленов дал деньги без всяких условий и более о них не заикался. Согласись, как человека это его характеризует с положительной стороны. Ну а деловая репутация у него, сам знаешь. Я его даже не сужу. В том смысле не сужу, что коли в дерьмо полез, то чистым уж точно не останешься.
– А вашим он деньги подбрасывал? – Спонсировал, – подтвердил Чиж. – Но тут деловые отношения. Паленов в губернаторы собирался и намыливал где только можно. Многим наверху это не нравилось. Там своя бодяжка. Паленов круто пёр, ни с кем и ни с чем не считаясь. Школы политической борьбы у него не было.
Чиж Паленову сочувствовал. С человеческих, естественно, позиций, а не с классовых. Было здесь ещё и то обстоятельство, что Паленов никогда в партии не состоял, следовательно, отступником его считать было нельзя. А Чиж как раз лютее всего ненавидел номенклатуру, которая, сделав совершенно немыслимый для рядовых партийцев кульбит, чуть не в полном составе оказалась во главе либеральных реформ.
– Ренегаты, – подтвердил Резановские подозрения Чиж. – Ну, ты скажи, как же можно за таких голосовать?
Резанов с Чижом согласился на все сто процентов и даже заверил, не покривив душой, что никогда за номенклатуру