Сахар со стеклом. Маша МалиновскаяЧитать онлайн книгу.

      Родители были слишком молоды, когда родилась я. Мама забеременела рано. Вот мне вчера исполнилось восемнадцать. Могу я представить себя матерью? Конечно, нет. Поэтому и не виню их. Они ведь пытались, пытались ради меня. Но что могли вчерашние школьники? У матери была только старшая сестра – тётя Соня, а отец был детдомовским. Они и так продержались почти целых пять лет, но однажды папа собрал вещи, крепко поцеловал меня в макушку и вышел, тихо притворив за собой дверь. А мама едва слышно плакала в спальне. Мне хоть и было четыре, но я хорошо запомнила тот отцовский поцелуй и ощущение полной, звенящей пустоты внутри.

      Зазвонил телефон. Моя лучшая подруга Алёна.

      – Привет, лемурчик, что решила насчёт кино?

      Лемуром меня назвал недавно появившийся у Алёнки парень. Ему вдруг показалось, что у меня слишком большие и печальные глаза. Просто впервые он увидел меня после тяжёлой лихорадки, когда под глазами пролегли тени, а взгляд был печальный от того, что тётя Соня заставила натянуть шапку, чем испортила идеальную гладкость волос, так долго мучимых утюжками.

      – Нет, Алён, я же тебе говорила, что сегодня мама приезжает, так что в кино сходите сами, вам с эльфом будет и вдвоём не скучно.

      Эльфом я величаю её парня за немного вытянутые вверх уши. Моя маленькая месть за лемура.

      Я отложила телефон и посмотрела в окно. На календаре конец ноября, а за окном дождь. Почти стемнело. Поезд прибывает в четыре, потом ещё минут сорок на такси. Скоро моя мать войдёт в двери, привнеся с собой свежесть жизни в мегаполисе.

      После ухода отца мать долго собирала себя по кусочкам. Она была молода, одинока, без профессии и с маленьким ребёнком на руках. И я не знаю, что было бы с нами, если бы не тётя Соня. Ей пришлось изрядно потрудиться, чтобы вернуть маму к жизни. Но в итоге ей удалось заставить её кое-как прийти в себя, закончить недорогие курсы делопроизводителей и найти работу. Со съёмной квартиры мы переехали к тёте, которая жила одна. Посидев на копеечной зарплате, которой едва хватало на оплату детского сада, мама, посоветовавшись с тётей Соней, собралась и уехала покорять большой город. С тех пор в моей жизни она появлялась наскоками и денежными переводами. У меня есть всё необходимое: от приличных вещей до неплохого смартфона. Но практически нет мамы. Нет, не подумайте, она очень любит меня, часто звонит и, каждый раз, снова уезжая в большой мир, крепко обнимает и горячо шепчет, что у нас с ней всё будет хорошо, всё получится и что мне надо лишь немного потерпеть, пока она встанет на ноги. И тогда заберёт меня в большой город.

      И продолжались эти обещания последние десять лет, так что я уже не обращала на них внимания, лишь кивала и крепко обнимала маму в ответ.

      Я отвлеклась и просмотрела, когда к подъезду подъехала тёмная машина со светящейся шашечкой. Подбежала к окну, когда хлопнула металлическая дверь подъезда. Хотела помочь маме донести сумки на третий этаж, но пока добежала к двери и надела тапочки, квартиру уже огласила раскидистая трель звонка.

      Я с волнением открыла дверь. Красивая и ухоженная, пахнущая дорогим умопомрачительным парфюмом, мама ввалилась с большими сумками в двери.

      – Котёнок! – радостно воскликнула она. – Как же я соскучилась!

      Мама сбросила сумки на пол и кинулась мне на шею.

      – Ты снова выросла, – звонко расцеловала меня в обе щёки. – Красавица какая!

      – Мам, – я смущённо отстранилась. – Мы виделись полгода назад. Вряд ли я так сильно выросла с тех пор.

      Мама стащила сапоги на высоких каблуках, сняла красивое пальто и бросила его на крючок на вешалке.

      Красивая и яркая Наталья Фомина – высокая стройная блондинка. Я всегда восхищалась матерью, её умением держать осанку, граничащей с магией способностью подчёркивать достоинства с помощью элегантной одежды и умелого макияжа. Она сейчас совсем не такая, какой я помню её после ухода отца. И мне до неё как до луны. Я совсем не вышла ростом. Тётя говорит, что это от бабули – та была метр с кепкой. Да и черты лица не такие яркие – кожа бледнее, глаза тоже не такие насыщенно-синие, как у мамы, будто от её густой синевы взяли лишь каплю и разбавили очень-очень светлым, вот и вышли бледно-голубые.

      Мама поприветствовала поцелуями сестру, переоделась и, вымыв руки, поспешила к столу. Мы сели пить чай. Тётя испекла блины, мы их вместе завернули с творогом и изюмом, как любит мама. Она всегда рада видеть меня, а я её. Я знаю, что она меня очень любит, что просто жизнь так сложилась, поэтому мы видимся так редко. Но именно сегодня она в каком-то особо приподнятом настроении. Будто светится.

      – У меня для вас новости, мои хорошие, – её лицо засияло улыбкой.

      Тётя Соня вопросительно подняла брови.

      – Вот, – победно сказала мать и протянула руку.

      В первые секунды до меня не дошло, куда именно смотреть. А потом я заметила на безымянном пальце тоненькое колечко с большим, ярко сверкнувшим камнем.

      – Да, – правильно расценила мама наше с тётей удивление. – Теперь я замужем.

      Когда она это сказала, я как раз собиралась проглотить кусочек блинчика,