Моя жизнь и стремление. Автобиография. Карл МайЧитать онлайн книгу.
посадила меня к себе на колени, поцеловала в лоб и сказала: «Успокойся, мой мальчик! Не горюй о них! Я нашла их. Они там!»
«Где?» – спросил я.
«Здесь со мной», – ответила она. – «Ты и есть эта душа, именно ты!»
«Но я не заблудился», – вставил я.
«Конечно, заблудился. Тебя бросили в Ардистан, самый бедный и грязный. Но тебя найдут; потому что, даже если все, все забыли тебя, Бог не забыл тебя».
В то время я не понимал этого; я понял это позже, намного позже.
Фактически, в те дни раннего детства каждое живое существо было всего лишь душой, ни чем иным как душой.
Я ничего не видел.
Для меня не было ни форм, ни линий, ни цветов, ни мест, ни перемены мест.
Я мог чувствовать, слышать и обонять людей и предметы, но этого было недостаточно, чтобы увидеть все как есть, правдиво и ярко.
Я мог только представить это.
Я не знал, как будут выглядеть человек, собака или стол; я мог только мысленно составить образ, и этот образ был эмоциональным.
Когда что-нибудь говорили, я слышал не их тело, а их душу. Не внешность, а внутреннее приближалось ко мне. Для меня были только души, одни души.
И так оно и осталось, даже когда я научился видеть, с детства и до наших дней.
В этом и заключается разница между мной и другими. Это ключ к моим книгам.
Так объясняется все то, за что меня хвалят и все, за что меня критикуют.
Только тот, кто был слеп и снова смог видеть – только тот, у кого есть такой глубоко укоренившийся и такой мощный внутренний мир, что даже тогда, когда он стал снова видеть, этот мир все равно доминирует над всем внешним миром на всю жизнь – только тот может вообразить все, что я вообще спланировал, то, что я сделал и что написал, и только он имеет возможность критиковать меня, и никто другой!
Целыми днями я находился с бабушкой, а не с родителями. Она была моим всем. Она была моим отцом, моей матерью, моим учителем, моим светом, моим солнечным светом, которого так не хватало моим глазам. Все, что я принимал физически и духовно – исходило от нее. Так что, естественно, я стал похож на нее.
То, что она мне рассказывала, я повторял снова и добавлял то, что частично угадывало, а частично прозревало мое детское воображение.
Я рассказывал братьям и сестрам, а также и другим, тем, кто приходил ко мне, хотя я не мог их видеть. Я рассказывал им тоном моей бабушки, с ее уверенностью, без сомнения, терпеливой.
Это прозвучало рано и убедительно. Это создало мне ореол не по годам очень умного ребенка. Итак, взрослые приходили послушать меня, и я бы стал избалованным оракулом или вундеркиндом, если бы не бабушка, такая скромная, искренняя и мудрая, умевшая вмешаться там, где мне угрожала опасность.
Слепому ребенку дается мало работы. У него больше времени на размышление и обдумывание, чем у других детей. Очень легко можно показаться умнее, чем на самом деле.
К сожалению, у отца