Наследие восточной медицины. Приемы и методы, философия и рецепты, секреты и советы. Игорь О СтановичЧитать онлайн книгу.
китайцам повезло больше, хотя им тоже доставалось во все времена: и от англичан, и от прочих бизнес– и религиозных миссионеров, и от внутренних деятелей. Конечно, то, что на Руси творилось и творится, немногим пришлось испытать. Можно и татаро-монгольское иго вспомнить, и на охристианивание славян попенять, и найти оправдание в попытках завоевать нас внешними врагами, а уж про родных царей, царишек и царищ, как прошлых, так и современных, говорить нечего. Спасибо энтузиастам за то, что по крупицам собирают и восстанавливают наше медицинское достояние. Тем более спасибо Огулову и таким людям, как он, ведь преодолевать им приходится немалые препоны как от официальной медицины, так и от чиновничества и бизнеса, кормящегося с этой медицины. Поэтому альтернативщикам приходится и самим выживать, и помогать это делать тем, кто уже с официальной медициной натерпелся и потерял надежду.
Именно так и я к ней приобщился. Вернее, меня привело к ней не просто так, и именно к ней, и именно в тот момент. Я ещё не сталкивался с ситуацией, когда люди, обнаружив в себе некое заболевание, испробовав множество альтернативных медицинских направлений, разочаровались в них и пошли искать спасение в аллопатии. А вот обратная направленность проглядывается повсеместно. Особенно если речь идёт о тяжёлых недугах. Обычно люди проходят все круги аллопатического ада, иной раз с гигантскими разводами на деньги, подсадками на лечение и с ущербом для собственной целостности. Потом, соображая, что они так и остаются больными, но уже ущербными и без денег, начинают лихорадочно искать выход из положения и пытаются хоть что-то исправить и восстановить.
Примерно так и случилось со мной, вернее, с моей второй половиной – женой. И у меня не было другой альтернативы, кроме как становиться ей сиделкой, санитаром, а до кучи и лечащим врачом. Это я, конечно, громко сказал, в то время и не думал заниматься медициной, считая себя уже вышедшим из того возраста, когда ещё можно что-то начинать почти с нуля.
Но как это обычно случается, изменяя образ жизни, ты как бы начинаешь её сначала. И не имеет значения, в каком возрасте такое случилось. Возраст тоже в каком-то смысле обнуляется. И пишу я это не то чтобы иносказательно. Я и чувствую себя так, как будто пришёл в себя после многолетнего пребывания в угарной спячке или извращённой реальности. И теперь мне, ну, максимум лет тридцать… с небольшим. Даже количество седых волос уменьшилось. Так что пятьдесят лет в моём понимании при избранном образе жизни – возраст, как говорится, мальчуковый. Прибавьте к этому наиболее частое местоположение меня на планете Земля, и вы поймёте, что зрелость я ожидаю годам к ста. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Около тридцати лет мучилась жена с болями в пояснице. Десятки врачей её смотрели, делали безумное количество анализов и обследований. Вправляли якобы вылезшие межпозвонковые диски. Кормили тьмой пилюль самого последнего поколения. В конце концов предложили последний шанс – сделать операцию в Германии. И, как говорится, недороха, всего сто