К чужому берегу. Роксана ГедеонЧитать онлайн книгу.
самонадеянны, полагая, что обхитрили всех? Что, если Бонапарт повернет совсем не туда, а мы…
–– …а мы, недовольные им, будем только сжимать кулаки в карманах?
Талейран закончил за меня мою мысль. Потом покачал головой:
–– Это, милая моя, зависит от нас всех. Вот почему мне нужны вы.
–– Я?
–– Если аристократов вокруг Бонапарта будет много, мы сможем лучше влиять на него. Не можем же мы вручить судьбу Франции Фуше и якобинцам, которые увиваются вокруг первого консула?
Он снова, наконец, сел напротив меня, отведал вина, сильными белыми пальцами раскрошил пару бисквитов. Беседа не прерывалась. Талейран рассказал, что министр полиции Фуше покрыл всю Францию шпионской сетью. За спиной у этого изувера, голосовавшего в Конвенте за казнь короля, группируются все революционеры, пролившие реки невинной крови, – все те, которые до смерти боятся возвращения Бурбонов, потому что это будет означать неминуемые суд и жестокую расплату за былые преступления. Якобинцы дрожат за свою жизнь и богатства. Сейчас, когда Франция на распутье, эти убийцы особенно волнуются и пытаются влиять на Бонапарта. К счастью, первый консул своими глазами видел кошмары 10 августа, сочувствовал тогда Людовику XVI и его семье и нынче испытывает к якобинцам только презрение.
–– На наше счастье, он чувствует пиетет перед аристократами. Конде, Орлеаны, Мортемары – это очень громко для него звучит! Поверите ли, Сюзанна… В день нашей первой встречи, почти три года назад, он первым делом спросил меня, мой ли это дядя архиепископ состоит при Людовике XVIII. Я обратил тогда внимание: он сказал «при Людовике XVIII», а не при «графе Лилльском»5. – Глаза министра смеялись. – Так что он не безнадежен, этот наш корсиканец.
–– И вы хотите окружить его кольцом из аристократов? О, теперь мне прекрасно ясно, для чего нужен бал и я на нем.
Честно говоря, я не знала, что ответить на его приглашение. Для отказа Талейрану вроде бы не было никакой уважительной причины. Во-первых, я многим была ему обязана. Во-вторых, я и по-человечески не хотела разрушать его планы, хотя они и казались мне несколько иллюзорными. Или своекорыстными? Ведь нетрудно было видеть, что в воображаемой им «монархии» не только Франции будет хорошо, но и он, министр иностранных дел, останется влиятельной фигурой. Чувствовалось, что он имеет влияние на Бонапарта и намерен воспользоваться этим в полной мере. Но при всем моем желании подыграть Морису, как я могла бы объяснить свое появление на подобном балу? Мой муж находился в Париже как враг этой власти, пока еще непримиримый враг. А я – буду в это время танцевать в Нейи? Говорить любезности первому консулу?
Я открыла рот, чтобы сослаться на полное отсутствие у меня какого-либо гардероба, денег и драгоценностей. Это обстоятельство было чисто женской природы и, сославшись на него как на предлог, я могла бы сделать свой отказ извинительным. Но Талейран, откинувшись на спинку стула, сказал, прежде чем я успела что-либо произнести:
–– Мой друг, не стоит так паниковать. Щекотливость ситуации
Под этим титулом Людовик ХVIII жил в изгнании.