От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам. Георгий ЗуевЧитать онлайн книгу.
среду, 25 августа, Николай II сделал запись в дневнике: «Чудный тихий день. Утром был довольно большой прием. Виделся с Мирским, предложил ему мин-во внутренних дел. Завтракал с детьми. В 2 часа на Ферме состоялось совещание по вопросу о предстоящем плавании эскадры Рожественского… Аликс приняла его и показала ему маленького Алексея…». На следующий день император записал в дневнике: «В 9 ¼ отправился в Кронштадт с Мишей, Кириллом (деж.) и Сандро. День стоял летний, море как зеркало. Посетил броненосцы: "Кн. Суворов", "Имп. Александр III", "Бородино" и кр. "Адм. Нахимов". На "Суворове" держит свой флаг З. П. Рожественский. Завтракал на "Александрии" и после краткого отдыха продолжал осмотр судов, посетив броненосцы "Наварин", "Сисой Великий", "Ослябя" (флаг Фелькерзама) и крейс. "Алмаз" (флаг Энквиста). С большого рейда прошел в гавань и осмотрел транспорт "Камчатка" с оборудованными мастерскими для нужд эскадры. Вернулся в Петергоф в 5 ½ весьма довольный проведенным днем и чудесной погодой…».
30 августа Кронштадт, крепость, форты и стоявшие на рейде корабли расцветились флагами. Холодный осенний ветер злобно гнал с моря обрывки свинцовых осенних туч. По рейду сновали катера охраны. Море выглядело неспокойным, беспокойно было и на сердцах у матросов и офицеров, уходящих с эскадрой. Прощальный орудийный залп, звуки духовых оркестров, и от стенок крепости и с рейда стали отходить один за другим боевые корабли. Они брали курс на Ревель. Со стенки гавани их провожали заплаканные матери, жены, друзья, махая шляпами, фуражками, белыми платочками. Прощай, Кронштадт! Государь на яхте «Александрия» догнал эскадру в море и обошел ее кругом. На кораблях гремела музыка, построенные команды громко кричали «ура!». Эскадра салютовала. Зрелище – величественное. Дым от выстрелов, как завеса, закрывал идущие в ряд корабли. В 7 часов утра пришли в Ревель. На многих кораблях бригады судостроительных рабочих еще продолжали трудиться. Заканчивали доделку и наладку механизмов.
Из Порт-Артура на корабли прибыло несколько морских офицеров. Они с удивлением отмечали повышенную нервозность личного состава эскадры. Набережная Ревеля продувалась балтийским влажным ветром. К стоянкам катеров подкатывали лихие извозчики, с которых соскакивали, придерживая кортики, офицеры, возбужденные вином и молодостью. В ожидании катеров курили, завязывали непринужденные разговоры, тема которых, как правило, сводилась к походу. Жаловались, что судовые команды почти наполовину состояли из «митюх» – новобранцев, никогда не видевших моря и только выученных строю, ружейным приемам и матросскому катехизису, содержащему такие истины, как «что есть матрос» и «что есть знамя». Артиллерийские офицеры ворчали, что «митюх» приходится учить на ходу, с азов, что они ничего не знают. Другие же матросы, из запаса, все забыли, а что помнили, уже устарело. Все офицеры и матросы впервые увидели новые оптические артиллерийские прицелы и с трудом на ходу овладевали ими. Учить перед походом было некогда – достроечная работа, погрузка, приемка, и все – в порту на якоре. Необходимо завершать наладку механизмов, их ремонт. Сформированная эскадра,