Звезда в оранжевом комбинезоне. Катрин ПанкольЧитать онлайн книгу.
тишина, и к девушке вернется ее всегдашняя невзрачность. Статуя, свергнутая с пьедестала. Гэри хотел продлить ее жизнь в высших сферах, сохранить эфемерную красоту творения. Стать волшебником и продлить вдохновенную песнь скрипки.
Греческая нимфа в этот вечер произвела фурор. Весь зал аплодировал стоя. «Да, лучше ее слушать с закрытыми глазами», – засмеялся студент за спиной у Гэри, когда песня скрипки стихла и девушка склонилась. Она вся дрожала, немного горбилась, на лице и шее проступили красные пятна. Гэри обернулся и испепелил нахала взглядом. Вот подонок! Жаль, дуэли сейчас не приняты, он бы немедленно его вызвал! Белокурый пупс с большими голубыми глазами, руки в карманы, тон вызывающий. Реклама детского питания. Что здесь делает эта дубина? Он не заслужил слушать ее скрипку. Калипсо! Точно, ее зовут Калипсо. Возлюбленная Одиссея. «Шел он, пока не достиг просторной пещеры, в которой / Пышноволосая нимфа жила»[3]. Дочь титана Атласа, которая в течение семи лет удерживала Одиссея на своем острове, потом сжалилась и отпустила его домой, хотя и очень страдала, помогла построить плот и отправила в море. В мо-ре… Ре, фа, ля. До, до. Ми, соль, ля, си, до, до-диез. Получилось! Гэри схватил карандаш и поскорее принялся записывать возникшую в голове мелодию. Карандаш порхал по бумаге, ноты звучали в голове, строились по его приказу, белые и черные, круглые и изогнутые, целые, половинные, восьмые, шестнадцатые… Он был оглушен счастьем, неожиданной свободой, полетом. Он парил над землей, в руках у него был огромный мешок с нотами, которые он сеял вокруг себя. Рука не поспевала за мыслью. Листочки блокнота поворачивались слишком медленно. Он наконец поймал мелодию, которая все последние дни была его навязчивой идеей. Она скакала, летела, ширилась, а он преследовал ее по пятам. Ловил, хватал, останавливал. Она вырывалась, делала вид, что ускользает, он хватал ее за плечи и крепко держал. Выбившись из сил, он бросил карандаш. Победа! Ему хотелось встать, расцеловать парня в черной жилетке, который принес горячий шоколад и шоколадное пирожное со взбитыми сливками и вишенкой на вершине. Он набросился на торт, набросился на взбитые сливки на горячем шоколаде, глотал и пожирал. В три приема он опустошил тарелку, допил содержимое чашки и обзавелся шикарными белыми усами над довольной улыбкой.
Как же прекрасна жизнь, как полна и округла! Сколько счастья являют падающие с неба ноты, а вернее, появляющиеся из моря, где плывет Одиссей на своем плоту. Восторг и ликование! Теперь мне нужны губы, чтобы их целовать, ушко, чтобы можно было все рассказать, глаза, в которых отражался бы мой рассказ! Гортензия! Где же Гортензия? Что она сейчас делает? Почему она не здесь? Она уже давно должна была появиться. Толкнуть дверь кафе, плюхнуться на черный стул. Пусть будет сердитая, но здесь, рядом. Они же были уже недалеко, когда он оставил ее в парке. Она, наверное, обрушила свою ярость на кучи сухих листьев. Ох, и я сегодня тоже так разозлился!
Он откинулся на стуле
Гомер. «Одиссея». Песнь пятая (