Сказание о Раде и Алексее. Анна ЗубковаЧитать онлайн книгу.
духа. На сердце легко было от ощущения, что малая толика пользы была людям в его советах, что помощь, хоть и не великая, была от дел и слов его для людей, с которыми он беседы имел.
Погода стояла ясная, первый морозец прихватил раскисшие было от дождей дороги – и шагалось легко.
Солнышко – словно в прощальной ласке – лучами гладило последние золотые листочки на берёзках…
… Разбой на дорогах был в те времена неудивителен.
Бежали люди в леса с каторги, бежали от повинности воинской, бежали из монастырей и скитов от жестоких устоев веры новой или фанатизма веры старой, бежали и от лютости помещиков и новых заводчиков горного дела. Находили убежище они в таёжных лесах, а некоторые из них сбивались в шайки и искали поживу на дорогах торговых.
На Алексея напали четверо разбойников.
Грабители озлились из-за того, что взять у Алексея было нечего… Соли немного да бумага – и всё. Они стали его жестоко избивать, вымещая злобу свою на весь белый свет и за жизнь свою поломанную, безнадёжную…
Затем бросили тело избитого до полусмерти Алексея в овраг…
– Добить бы надо! Донесёт, сыск учинят! – произнёс главарь разбойников.
– Да ладно! И так везде ищут! А грех убиения на душу брать не хочу! – ответил широкоплечий с мрачным взглядом разбойник, самый рослый и сильный из нападавших.
– Тоже мне, праведник выискался! Чистеньким хочешь остаться? – Не выйдет! – со злобой сплюнул главарь.
Он протянул широкоплечему топор:
– На вот, добей!
… Алексей спокойно и ясно вдруг понял, что вот он – час смертный. Смерти он не испугался. Он даже как-то обрадовался тому, что вот ныне всё закончится и он, быть может, увидит Иисуса, узнает всё, что не ведал, но хотел бы знать, поймёт то, что ныне ещё не понято…
Он произнёс, обращаясь к разбойникам, слова о том, что прощает им причинённую ему боль и смерть телу его, которую они замыслили.
Алексей стал произносить молитвы о прощении грешникам их неведения, того, что творят. Понимание, что сейчас его молитва за сих заблудших есть то малое, что он может делать, добавило спокойствия. О вразумлении и спасении душ грешных, потерявших способность любить во тьме духовной, потекли слова Алексея из глубины души. Он обращался к Иисусу, Который – Единственный, наверное, знает, как помочь им, этим несчастным…
Разбойник, стоявший с топором в руке с удивлением слушал, потом опустил топор:
– Не смогу, сам прикончи этого блаженного…
– Что? Обратно к «раскольникам» тебя потянуло? Где же она была, твоя «вера», когда ты ко мне пришёл? Смотри-ка, может, вот его Бог спасёт за то, что он монах и «щепотник»3 и не двуперстием крестится? Или не спасёт? Ну? Испытаем? В моих руках – ныне его жизнь!
… Главарь подошёл, сам взял топор, хотел размахнуться и… вдруг встретился глазами с ясным, словно сияющим и удивительно спокойным взглядом Алексея.
Он удивился и тоже не стал добивать…
Трое сообщников молча смотрели
У «старообрядцев» – бранное прозвище православных «новой веры», которые крестились щепотью, т.е. троеперстно.