Я вернулся в мой город…. Осип МандельштамЧитать онлайн книгу.

      Отверженное слово «мир»

      В начале оскорбленной эры;

      Светильник в глубине пещеры

      И воздух горных стран – эфир;

      Эфир, которым не сумели,

      Не захотели мы дышать.

      Козлиным голосом опять

      Поют косматые свирели.

      Пока ягнята и волы

      На тучных пастбищах водились

      И дружелюбные садились

      На плечи сонных скал орлы, —

      Германец выкормил орла,

      И лев британцу покорился,

      И галльский гребень появился

      Из петушиного хохла.

      А ныне завладел дикарь

      Священной палицей Геракла,

      И черная земля иссякла,

      Неблагодарная, как встарь.

      Я палочку возьму сухую,

      Огонь добуду из нее,

      Пускай уходит в ночь глухую

      Мной всполошенное зверье!

      Петух и лев, широкохмурый,

      Орел и ласковый медведь —

      Мы для войны построим клеть,

      Звериные пригреем шкуры.

      А я пою вино времен —

      Источник речи италийской,

      И, в колыбели праарийской,

      Славянский и германский лён!

      Италия, тебе не лень

      Тревожить Рима колесницы,

      С кудахтаньем домашней птицы

      Перелетев через плетень?

      И ты, соседка, не взыщи:

      Орел топорщится и злится:

      Что, если для твоей пращи

      Тяжелый камень не годится?

      В зверинце заперев зверей,

      Мы успокоимся надолго,

      И станет полноводней Волга,

      И рейнская струя светлей.

      И умудренный человек

      Почтит невольно чужестранца,

      Как полубога, буйством танца

      На берегах великих рек.

      В разноголосице девического хора

      Все церкви нежные поют на голос свой,

      И в дугах каменных Успенского собора

      Мне брови чудятся, высокие, дугой.

      И с укрепленного архангелами вала

      Я город озирал на чудной высоте.

      В стенах Акрополя печаль меня снедала

      По русском имени и русской красоте.

      Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,

      Где голуби в горячей синеве,

      Что православные крюки поет черница:

      Успенье нежное – Флоренция в Москве.

      И пятиглавые московские соборы

      С их итальянскою и русскою душой

      Напоминают мне явление Авроры,

      Но с русским именем и в шубке меховой.

      О, этот воздух, смутой пьяный

      На черной площади Кремля!

      Качают шаткий «мир» смутьяны,

      Тревожно пахнут тополя.

      Соборов восковые лики,

      Колоколов дремучий лес,

      Как бы разбойник безъязыкий

      В стропилах каменных исчез.

      А в запечатанных соборах,

      Где