Дарвиновская революция. Майкл РьюзЧитать онлайн книгу.
отстаивал и излагал свои взгляды. Но отчасти из-за того, что его идеи с годами не претерпели особо больших изменений, а отчасти из-за того, что британцам они уже были известны, я остановлюсь не на всех идеях Ламарка, а именно на тех, которые он изложил в 1809 году в своем труде «Философия зоологии» (Philosophie zoologique). [Поскольку этот труд переведен на многие языки и, в частности, на английский, я ради удобства буду приводить в круглых скобках ссылки на оригинал, а в квадратных – ссылки на перевод.]
Основой теории Ламарка является «цепочка бытия», или «природная лестница» (Лавджой, 1936). Ламарк считал, разумеется, с оговорками, что все животные образуют своего рода восходящую лестницу начиная с самых низших, инфузорий, на одном ее конце, и заканчивая самыми сложными и совершенными, людьми, на другом (1:102–129 [56–67]). (Ламарк вначале полагал, что существуют две отдельные цепочки бытия: одна для животных, а вторая для растений (1:92–93 [51]), но потом он разделил цепочку для животных еще на две.) Сама идея биологической лестницы не была для Ламарка чем-то необычным. Действительно, эта мысль восходит еще к диалогам Платона, вероятно доказывая, если дополнить афоризм Уайтхеда, что дебаты об эволюции, как и сама философия, – это не более чем сноски и пояснения к диалогам Платона. От своих предшественников Ламарк отличался тем, что для него эта лестница природы была скорее динамичной, нежели статичной, и именно это в самом широком смысле этого слова (а именно в этом смысле мы и используем это понятие) и сделало его эволюционистом. Он считал, что организмы постоянно прогрессируют, восходя по этой лестнице вверх и меняясь на протяжении многих поколений от самых простейших до самых сложных. У основания же лестницы постоянно возникают новые примитивные организмы, формирующиеся из неорганической материи.
Ламарк очень старался показать себя хорошим материалистом: он отрицал, что жизнь или ум наделены особыми свойствами или особой спецификой понимания, радикально отличающими их от неорганического мира. Если что и заставляет организмы подниматься по цепочке или по лестнице вверх, так это, во-первых, испытываемые ими определенные потребности (besoins, 1:6 [11]), вызываемые постоянно меняющейся средой обитания; а во-вторых, это в какой-то степени наработка новых привычек (1:68 [41]), которые приводят в движение различные телесные флюиды, формирующие новые или увеличивающие уже существующие органы. Эти флюиды не осязаемы подобно воде или крови; они «субтильны» в той же мере, как электричество и теплота. Между потребностями и флюидами у высших животных Ламарк помещал (чем не сандвич!) свое знаменитое – или, лучше сказать, пресловутое – внутреннее сознание (sentiment interieur, 2:276–301 [332–342]), которое действует как причинное звено, давая организму возможность физиологически отзываться на свои потребности. Несмотря на то что в дальнейшем критики обвиняли Ламарка в том, что он признает у высших животных наличие сознания, хотя и без того ясно, что они не умеют мыслить, все же представляется вполне очевидным, что применяемое Ламарком