Лето шестидесятое. Александр ГорностаевЧитать онлайн книгу.

      Он в Болдине писал об осени:

      «Прощальная краса», – да бросьте Вы…

      Жена осенних суток переменчивей, —

      «покой и воля», – разве с этой женщиной?

      Не дай мне Бог – всем нам – сойти с ума,

      Когда закружит жизни кутерьма,

      когда предательство больней пронзает душу,

      чем января простреленная стужа…

      Он шёл по лесу, листьями шурша,

      и рифмы шли, шуршали в каждый шаг,

      и солнца луч играл в вершинах редких…

      Да, был не слеп поэт, но был не метким.

      Он сам себе бывал невыносим:

      «Ах, Пушкин, Пушкин, ты не сукин сын».

      А у его жены, блиставшей в свете,

      вполне могли родиться сучьи дети.

      Ей за мазуркой, по одной из версий,

      Не слышен был стук пушкинского сердца.

      Она – дитя-кокетка, жертва сплетен.

      Но был не слеп поэт. Он был не метким

      и не тогда, когда стрелял в Дантеса,

      на торжество возмездья не надеясь.

      Его судьбу к беде, к дуэльным спорам

      вела любовь – души поэта промах…

      Молчанье – сфинкс… Предощущенье действа…

      Входя в одну из языковых рек,

      Как зов глубин, как дальний отзвук детства,

      выслушиваю внутреннюю речь.