Тридцать седьмое полнолуние. Инна ЖиветьеваЧитать онлайн книгу.
ушли…
…Проснулся за пару минут до звонка. Вставал тяжело, с гудящей головой. Бесило все: спутанные шнурки на кроссовках, вывернутая наизнанку майка, радостный Карасиный голос и тупая морда Кабана. В туалете раздраженно отпихнул Грошика от раковины. Сунул в рот зубную щетку и сморщился – опять мятная паста, гадость!
В столовой шумели от предвкушения выходного. Капризничали малыши, не доросшие до самостоятельных прогулок, между ними металась взъерошенная Капа. Ник сжевал творожную запеканку и вернулся в спальню. Там перекрикивались, искали вещи, ругались из-за похожих носков, в углу Жучара выжимал долг у Бобочки.
– Немой, займи пять грошей! – кинулся Карась.
– Ex nihilo nihil fit.
– Блин, Немой! – взвыл Карась.
– Нету, говорю.
Постепенно шум стихал. Наконец даже медлительный Кабан выкатил из спальни.
Моросило – серо и нудно, совсем не по-весеннему. В парке за окном сквозь хмарь проступали темные силуэты тополей, качали голыми ветками. Бежало по стеклам, и на подоконнике уже набухла лужица.
Ник в нарушение всех правил валялся с книгой на кровати. На соседней лежал Гвоздь, закинув ноги на спинку, и горестно вздыхал. Гвоздю хотелось курить, а сигареты вчера Карась не принес, побоявшись идти через вахту в дежурство Ноздри. Клялся притащить сегодня, но пропуск у него был до семнадцати ноль-ноль. Долго еще ждать.
– Че читаешь? – прицепился Гвоздь.
Ник молча показал обложку.
– А похавать ничего нет?
– Откуда?
Нарочито громко Ник перевернул страницу.
– Слышь, Немой, а ты ночью орал и брыкался. Как припадочный. Чего вспомнил-то?
– Контрольную у Циркуля.
Ник скользил взглядом по строчкам, бездумно складывая буквы в слова.
– Да ладно! Колись!
– Ну почему сразу вспомнил? – рассердился Ник.
– А чего тогда?
– Просто мысли дурацкие. Карась еще вечером пристал с этим медосмотром и своими новыми методиками. Спрашивал, не тянет ли меня кровь пить. Вот и приснилась всякая ерунда.
– Опа! – обрадовался Гвоздь. – Немой, а ты че, боишься?
Ник посмотрел на него поверх книги.
– Представь себе, да.
Гвоздь хмыкнул. Перевернулся на бок – скрипнула панцирная сетка – и начал постукивать по тумбочке. В неровном ритме с трудом угадывался «Черный парад». Ник поморщился – он не любил эту песню. «К черту день, наше время пришло. Мы – хозяева ночи! Наши когти остры, наши зубы тверды…» Этих бы сочинителей да в тот лесок.
– Я зиму, ну, до Арефа, в Мактаютском интернате кантовался. А у них летом Псы побывали. Никого не нашли, конечно. Но пацан один потом ссаться по ночам стал. Говорят, когда к тебе подходит Пес, то всю душу выворачивает. Страшно до жути и блевать тянет. У них как раз столовку оцепили, так двое завтрак вернули.
– Очень интересно.
Ник вернулся к началу страницы, прочел заново – и снова ничего не понял.
Тумбочка отзывалась на удары пальцев,